На меня только добро переводить…
На меня только добро переводить. Список насоветованного в комментах ФБ чтива можно оформить пухлой брошюрой, а я опять сижу уткнувшись в дневники и письма Фонвизина, путевые заметки из-за границы. Ну интересно же безумно. У Дениса Ивановича, которого я нежно люблю, все же внимание к подробностям иноземной жизни – истинно русского человека, даром что фон и что Визен. Хоть сейчас публикуй в какой-нибудь “Народной линии”. Галлов изругал на все корки, живого места не оставил. А наши еще де Кюстина потом в русофобы записали. Да его “Россия в 1839 году” детский лепет по сравнению с фонвизинскими эпистолами. Все фраппировало Дениса Ивановича: антисанитария на улицах, запахи (привет Парфюмеру), вольное поведение черни, разгильдяйство, общий французский пофигизм пополам с легкомыслием. Крайне беспокоился о заезжем в Париж русском юношестве:
“Сей город есть истинная зараза, которая хотя молодого человека не умерщвляет физически, но делает его навек шалуном и ни к чему не способным, вопреки тому, как его сделала природа и каким бы он мог быть, не ездя во Францию”.
Иногда он отвлекается от бичевания пороков парижан на какое-нибудь достижение прогресса, но быстро спохватывается:
“Если что во Франции нашел я в цветущем состоянии, то, конечно, их фабрики и мануфактуры. Нет в свете нации, которая б имела такой изобретательный ум, как французы в художествах и ремеслах, до вкуса касающихся. Я хаживал к marchandes des modes, как к артистам, и смотрел на уборы и наряды, как на прекрасные картины. Сие дарование природы послужило много к повреждению их нравов”.
В театр пошел – там опять с нравами засада:
“Бесчинство дошло до такой степени, что знатнейшие люди не стыдятся сидеть с девками в ложах публично. Сии твари осыпаны бриллиантами. Для них великолепные дома, столы, экипажи — словом, они одни наслаждаются всеми благами мира сего. С каким искусством они умеют соединить прелести красоты с приятностию разума, чтоб уловить в сети жертву свою!”
Ученых в дом позвал – и те не оправдали надежд:
“И о здешних ученых можно по справедливости сказать, что весьма мало из них соединили свои знания с поведением. Я почти со всеми познакомился… Весьма учтивое и приятельское их со мною обхождение не ослепило глаз моих на их пороки”.
Короче, складывается впечатление, что едва ли не единственный позитив от французского вояжа – избавление достопочтенной супруги возвышенного Дениса Ивановича от солитера. (Хотя вру, еще опера понравилась. Но пели плохо.) А вообще люблю подход жителей XVIII столетия к таким деликатным вопросам, можно приятелю описать процесс в подробностях, и он будет рад. Корреспондент, между прочим, – Петр Иванович Панин, генерал-аншеф и сенатор. Чем я хуже сенатора, тоже с интересом прочитала. Французские врачи использовали поочередно бульон с травами, ослицыно молоко, ореховое масло… после орехового масла le ver solitaire вылез узнать, что там дальше в меню.
“По рассмотрению его в микроскоп, – оживленно пишет Фонвизин, – нашли не только его голову, но и приметили образ его репродукции”.
Куда там опере.
Ой, пойду читать изящную словесность, нельзя все же так.
Но ведь действительно интересно, как там солитера выводили и что в микроскоп увидели.
Мне в свое время в путевых заметках Д. И. понравилось описание глубочайшей, искреннейшей любви французского народа к своему королю.
А Карамзин, чуть ли не за три года до революции: „Со всех сторон бежали люди смотреть его, и все без шляп: все с радостью окружали любезного младенца, который ласкал их взором и усмешками своими. Народ любит еще кровь царскую“.
Ох любит…
Пяточок, помнится, интересовался, любит ли Слонопотам поросят, и если да, то как он их любит. Карамзин вряд ли вкладывал более одного смысла, это уже мы.
Бичевать нравы – это призвание. Даже более – идентичность 🙂
Сатирик все же.
Сколь многое давали солитёру,
чтоб сгладить чувство, как он одинок.
Но он не оценил – такого задал дёру!
А лучше выдумать не смог.
Читатель мой! Когда придут к тебе с бульоном –
ищи приятственное в оном.
Смешно )
Ну, это понятно, что не оторваться.
Но и в ближние времена есть замечательные откровения, например, И.Грекова про Ленинградский универ, начало 20-х прошлого века.
Фантастическое время.
Спасибо, в копилку забираю.
Позволю себе:
На Запад и обратно
http://anna-bpguide.livejournal.com/353165.html
Очень ярко всё у Фонвизина, откровенно и часто неумно. Но неумности его – такие человеческие, что камень бросить не получается: сами такие.
Ну да, человеческое, слишком человеческое.
Даже солитеру французская еда не по вкусу !
Однажды маленький арап, сопровождавший Петра I в его
прогулке, остановился за некоторою нуждой и вдруг закричал в испуге:
„Государь! государь! из меня кишка лезет“. Петр подошел к нему
и, увидя в чем дело, сказал: „врешь: это не кишка, а глиста“ —
и выдернул глисту своими пальцами. Анекдот довольно не чист,
но рисует обычаи Петра.
Сразу вспомнил “это наша родина, сынок.” А солитер не таким патриотичным оказался.
Солитер выбрал свободу.
Браво!
Тут-то его на границе и повязали.
Фигушки. Я так понял, что он соскочил в Париже, глумясь показал Фонвизину гениталии – и остался наслаждаться декадансом.
Все-таки великое это Ваше дело: расширять кругозор читателей -френдов, раньше я только знал анекдот про Новый мост через Сену, а теперь столько всего :). Старые путевые заметки к тому же приводят нас к пониманию прогресса цивилизации: мы вот на Новом мосту не встретили ни попа, ни белой лошади, а насчет непотребных женщин – так их теперь и не отличишь от остальных. (А может это Генис с Вайлем все придумали, а не Фонвизин?)
А прелестные записки. Весь вечер вчера наслаждалась.
Интересно, что с солитером и сейчас справляются травами: корнем папоротника мужского, теперь дают с сахарным сиропом или медом, так как горек очень; ореховое масли и ослицыно молоко – это для скорейщего выпровождения.
Кажется, папоротник и упоминался.