Вдоль по питерской

Пинками выгнала себя из-за компа, тем более что мне все равно нужно было на Васильевский остров за новыми стельками. Как говорила домомучительница: “Чувствуешь себя уверенней, когда знаешь, что у тебя все с головы до ног в порядке. Хотя это, может, и не всем понятно. Но мы – те, что всегда выступают по телевидению, – мы-то хорошо это знаем”. Впрочем, на ТВ меня вряд ли теперь пустят. Разве что в качестве примера знатной клеветуньи. Я как раз собиралась немножко позлословить. Кстати! Клеветунов ведь в Василеостровском суде судят? Стельки пригодятся, короче.

Предварительно выгуляла по окрестностям. На 10-й линии злобно прищурилась было на новый дом-стекляшку, распихавший соседей – славный старый особнячок и доходный, но вдруг обнаружила на брандмауэре во дворе дивный мираж. Весь низ стены украшала набережная Большого канала. Венецианского. Двор был закрыт на замок. Но я так умиленно запричитала, прилипнув к ограде, что бравый охранник, вздохнув, сказал: “Пойдемте, я вам открою”.

Вообще охранники любопытный народ. С некоторых пор начала подозревать, что чаще им самим хочется похвастаться, какие красоты вверены их церберскому оку. Как-то раз повела дочь в один знаменитый подъезд со знаменитыми жильцами прошлого и настоящего. Я туда иногда просачиваюсь с экскурсантами, каждый раз опасливо поглядывая на стерегущего проход на второй этаж хмурого охранника. Подергали за ручку – закрыто. Вздохнули мы и пошли, солнцем палимы. Убрели на несколько шагов, и сзади заскрипела дверь. Оттуда выглядывает этот охранник, пожилой дядька, и тянет разочарованно, даже обиженно: “Что, и это все? Только два человека? Давайте, заходите скорей!” А потом слушал из своей зарешетчатой будки, как я рассказываю, и ревниво поправлял.

10-я линия и дальше удивляла южным акцентом. На одной из стен видели печальное объявление о пропаже попугая. Улетел с Большого проспекта. Амазон. “Вознаграждение гарантируется!!!” – отчаянно взывал попугаев друг. Пошла дальше, размышляя, как ловить попугая, если вдруг засеку его на каком-нибудь тополе, но в следующем дворе нашла, увы, уже памятник.

Интересно, что мемориальная доска при этом висит в честь математика Георга Кантора, который здесь родился. А памятник попугаю. Люблю Питер.
Кантор создал теорию множеств, поэтому я почтительно уставилась на зеленые загогулины, покрывающие входную дверь. Не сильна в математике. Но это все же какая-то другая, еще неизвестная научному миру, теория.

Двор и сейчас сохраняет остатки естественно-научного подхода. (Почему я написала “естественно-научного”? Наверное, из-за попугая.)

Убедительно, правда? Волшебная сила искусства – рядом ковырял землю экскаватор, а вокруг энергично матерились работяги. Я, впрочем, как стихийный лентяй, сначала радостно прочла “бросай бухать и трудиться”.

На 14-й линии узнала, что 1-й роддом теперь носит гордое звание дома доброжелательного отношения к ребенку.

В поисках малюток, к коим можно было бы немедленно доброжелательно отнестись, завернула в ближайший двор. Навстречу плыла мамаша с двумя крошками. Не успела я мигнуть, как малютка мужского пола замахнулся внушительной палкой.
– Коля! – укоризненно сказала мама.
Коля забегал глазами, но палку все же не опустил.

Чтобы вы не подумали, что у нас вся молодежь такая брутальная. Есть и нежные, любящие натуры.

На 8-й линии зашли ко всеобщему любимцу. Залетел сюда лет тридцать назад, приземлился для мелкого ремонта. Подошли местные алкаши, предложили выпить на ход ноги. И все. Спился. Дворовые активисты нарколога к нему вызывали… так и исчез с тех пор районный нарколог.

Правая голова.

Левая голова.

Конечно, я не удержалась и взгромоздилась. Горыныч теплый и шершавый, как полагается.