27 января. Сегодня сняли блокаду…
27 января. Сегодня сняли блокаду. Столько я всего о ней читала. А запомнилось это. Вот это было самое ужасное – что она отнимала у ленинградцев человеческий облик.
…На остановках в двери теплушек стучали и просили: «Граждане, не скрывайте трупы!» Но граждане скрывали, чтобы получать продовольствие за умерших. Несчастные, обезумевшие с голоду и холоду ленинградцы. У них, умирающих, были свои счеты с умершими. И немирно было в теплушках. В той, где поместилась Катерина Васильевна с детьми, дружно ненавидели одну семью: отец – научный работник, мать и ребенок, страдающий голодным поносом. Отец на станциях, где кормили ленинградцев, ходил за диетическим супом для больного сынишки и половину съедал на обратном пути и, чтобы скрыть, доливал котелок сырой водой. И попался. И его яростно бранили. И еще больше возненавидели. И когда он умер, радовались все эвакуированные, и жена покойного в том числе. Весь эшелон доставили в Кострому, где был устроен стационар для ленинградцев. Их вымыли, уложили, откормили. И Катерина Васильевна недели через две увидела, что жена умершего научного работника, которую она вместе со всеми ненавидела, очень славная женщина. И мальчик, избавившийся от голодного поноса, оказался хорошим мальчиком. И жена научного работника целыми днями плакала, вспоминала мужа, рассказывала, каким он был, пока в блокаду не потерял облика человеческого.
Моя бабушка рассказывала, что какой-то парень в солдатской форме в хлебной очереди съел ее пайку. Просто схватил с весов и заглотил. У нее началась истерика (ей 16 было). Ее успокоили, люди из очереди поставили ее в стороночку, и подходили получать свой хлеб, и отщипывали от своего крошки на бумажку. И набрали ее пайку (100 грамм, по-моему, она говорила, но я забыла).
Не только отнимала.
Спасибо, что ты это рассказала. Очень важно, чтобы такие истории тоже жили.
Она эту историю много раз рассказывала, с раннего моего детства (да и до него), но я только будучи относительно взрослой ее поняла.
В жж тоже где-то уже писала об этом.
Тань, это мой самый страшный, самый уродливый кошмар.Я долгое время и думать-то об этом не могла, не то что говорить, сразу начинала трястись.
Во-первых, я знаю, что случись такое, я буду крысятницать, как последнее говно, какую половину тарелки-всю съем.
ВО-вторых, вот после такого-ну о чем говорить? ЧТО может иметь значение, после такого ада? Да ничего
Ну и в-третьих, это оно, именно то, что делает меня маловерной. , евпочя. Ну то я все остальное время я живу, притворившись, что этого не было.
Мда
Не дрейфь. Никто не может предсказать, как себя поведет. Никто. Это во-первых.
Ну и во-вторых, чего трястись. Смотри на жизнь оптимистичней. Упадет завтра на башку сосулька, и привет. Только зря расстраивалась.
Возможно, именно то, что вы об этом думаете, говорит о том, что вера ваша пусть мала, но очень крепка.
Как хорошо, что малыш выжил-то. А вообще–страх и ужас, да.
да, я это читала
перечитывая — леденею.
у меня оба деда с семьями пережили блокаду (деды пережили, семьи – не совсем)
потому, что спасли по дороге жизни
с другой стороны — когда читаешь про музеи, про то, как спасли — столько всего — спасли даже коллекцию семян (по-моему, я у вас же про это и читала?) — то наоборот, дух захватывает, чувствуешь себя человеком-лилипутом
Про коллекцию потрясающая история. Вот чьими именами надо улицы называть и кому памятники ставить.
Я каждый раз плачу, когда перед входом в Зоопарк читаю мемориальную доску, как там сотрудники зверей!!!! спасали.
да, непредставимая трагедия эта блокада. даже на фоне остальной войны((
Как, ну КАК они это пережили?
“Сейчас рельсы были погребены под толстым слоем кристаллического снега, а у ворот лежала на боку женщина – неподвижная, с оцепеневшими округло разведенными руками, и лицо ее было светло-желтым и словно бы светилось, как лакированная головка белой шахматной фигурки. Рядом с нею, в метре, не больше, лежал кулек из красного стеганого одеяла, обмотанный поверх еще и шерстяным платком. Кулек молчал, но еще слабо шевелился .
Мальчик прошел мимо, скосив только глаза на мгновение, и сразу же перестал об этом думать. Он находился в состоянии такого истерического ужаса и такой безнадежности, что никакие внешние впечатления уже ничего не могли в этом состоянии переменить. Да и не было, честно говоря, ничего такого уж особенного в том, что он сейчас увидел… разве что, пожалуй, то обстоятельство, что кулек _ш_е_в_е_л_и_л_с_я_…”
прочитала это в ту пору, когда сама только что родила. И помню почти дословно про этот кулек…. Страшно и метко, аж выть тогда хотелось от ужаса.
И я помню, сразу..
Помню, в конце 70-х приехали мы в гости к нашим друзьям-ленинградцам. Оба – блокадники. Привезли угощение: две банки салата из морской капусты (тогда это был дефицит). Наш друг сразу с порога заявил – “Я этого не ем. В блокаду мы распотрошили матрас, набитый морской травой, варили из нее суп. С тех пор я этот иодистый привкус не перевариваю. Блокаду напоминает”. А потом тут же, по ассоциации, вспомнил о девушке, которая после блокады разлюбила… шоколад. Потому что ее каждый день им кормили. Родители работали в Смольном.
Вот что, ИМХО, самое ужасное. То что человеческий облик потеряла власть. Хотя, у каждой медали, как известно, две стороны. Объедками из Смольного многие подкармливались, кому-то они, возможно, жизнь спасли.
будьте добры, посоветуйте что почитать про блокаду
мне понравилось как про Бабий Яр написал А.Кузнецов. может есть что-то в таком же стиле?
спасибо.
А знаете, почитайте записные книжки Пантелеева. Он удивительные вещи подмечал. Разные. Не только страшные. http://lib.ru/RUSSLIT/PANTELEEW/zapkn.txt
И у него же есть маленький рассказ “Кожаные перчатки”, если помните.
Да. И “…как жалко, что когда мы немножко получше кушали, я не сплясала дяде”. Про соседскую девочку.
Кстати, спасибо за то, что посоветовали “Верую”.
спасибо большое
Про блокаду очень советую воспоминания Дмитрия Сергеевича Лихачева. Я их только что послушала в аудио-варианте, наверно, и в бумажном в сети есть.
Сами воспоминания не только про блокаду, но и про блокаду тоже. Ценны тем, что он был тогда взрослым семейным человеком, уже прошедшим Соловки.
благодарю
Лидия Гинзбург Записки блокадного человека, мрачноые, правда. Много о литераторах, несколько другой пласт.
и Вам спасибо большое
http://www.ozon.ru/context/detail/id/7272697/
Мой дедушка умер по дороге с работы домой. В декабре 41 года. Упал на улице и умер. Дома было 3 маленьких детей и жена на сносях. Карточки на всю семью пропали. Но через неделю их принесли им домой — “какие-то пионеры принесли” говорила моя мама с благодарностью. То есть сначала их забрали, а потом — вернули, но мама все равно была благодарна всю жизнь. И я благодарна.
А еще моя мама почти ничего не помнила из времени блокады. Просто — ничего. Ей было 14 лет когда началась война, а вывезли их из Ленинграда летом 43.
Сознание защищается.
Да, несомненно. Меня в свое время сильно поразили воспоминания Дмитрия Лихачева о блокаде. Страшно.
Да что вы? Наверно, это такая защита подсознательная.
Моей маме было 4 года. Я как смотрела передачу с Алисой Фрейндлих, где ее спросили, с какого возраста она себя помнит. Она сказала, вот как блокада началась, так и помню, практически каждый день. И моя мама тоже. Очень многое помнит, несмотря на нежный возраст. Их эвакуировали в августе 42 – тех, кто остался. А в 44 они уже вернулись в Ленинград.
Я думаю, ей было очень страшно. В результате они потеряли и папу и маму и их вывезли летом 43 после того как оба родителя погибли. Дядя был старше и он был на артилерийских курсах — он помнил и рассказывал кое-что.
Кстати, вернуться в ленинград после войны если там не оставалась семьи — это было нелегко, это отдельная история. Жилье получить, потому что их дом был разбомблен — тоже.
Да, я в курсе про возвращение. Но в эвакуации было очень несладко, а здесь никого в живых не осталось. Мамина мама завербовалась на Кировский завод, и они вернулись. Дом уцелел, только коммуналка была уже другая. Но в том же доме.
Ага, они тоже завербовались в училища по “нужной” специальности. Потом младших по детским домам искали и собирали…Дом отстроили заново включая коммуналку, в которой мы и жили до отъезда. Только комнату (на 6-рых) в этой коммуналке они получили после того как написали письмо Сталину:))
Только это все было потом. Как и “мы не экономим на еде” — так у нас в семье говорили.
Моей маме тоже было 4-года в 1941. Дед ушел в ополчение и быстро погиб уже летом, а мама с бабушкой так всю блокаду и провели в Ленинграде, без эвакуации. Тоже в общем все помнила. Бабушка тоже все вспоминала как мама следила чтобы она делила хлеб чтобы на все дни хватило.
Передавайте привет вашей маме! Если она жива.
Моя, слава богу, в порядке. Но не любит никаких торжеств и воспоминаний в годовщины.
И мы там кувыркались
Прости, не поняла. Где?
моих никого не было в ленинграде, но блокада у меня болит так же точно, как холокост. почему-то.
Они похожи. Беспомощностью жертв и невозможностью убежать.
читала пантелеева всю ночь в результате.
ужасно жалко всех.
Я забыть не могу ту гардеробщицу, помните? Злую. Которой Пантелеев потом кусочек сахара принес.
У него все очень живые. Даже те, кто умер.
гардеробщица, да. и эта история со столяром беловым, чью карточку он нашёл и потом его отыскал, чтобы долг вернуть.
Как все же удивительно читать ваш журнал…
не могу про это читать совсем…
даже вот комментарии к Вашему посту – НЕ могу
Понимаю.
а у меня никак не утихает черная злоба. теннис и тортики товарища жданова.
твари
Мне кажется, если злобу невозможно реализовать, она разъедает носителя.
Но твари безусловно.
возможно, не знаю. хорошо бы понять, что Вы вкладываете в понятие “разъедает”…
вот мальчишка, 14 лет от роду, в 70-м году осознал, что Софья Власьевна – лживая и подлая старуха. С тех пор прошло…
Пару раз по паре лет мальчишка воспарял – и приземлялся. Ну понятно, чо уж, с августа 99 года иллюзии иссякли.
Что касается Войны – иллюзий не было никогда. Как-то получалось читать между строк и у Смирнова и у Жукова… А уж новые публикации – …..
И если мне до сих пор, пожилому человеку, интересно находить и узнавать – то меня это разъело? Думаю, что нет.
Попробую объяснить. Возможно, это для меня только деструктивная эмоция. Злоба, ненависть. Если ее можно как-то… реализовать… ну, предположим, убить виновника, – она, как молния, уходит в землю. Если выхода ей нет – она выжигает меня изнутри.
Интересно узнавать – это другое.
Не, меня моя не жрёт…
Мою бабушку (1928 г.р) , в очередной “поход” за хлебом чуть не съели саму… как она говорила – это был солдат, настойчиво зазывавший её пойти с ним (не помню уж чем он её зазывал, но в том, что он хотел её съесть, она была уверена на 100%) Их в семье было восемь, блокаду пережили лишь трое… Однажды их ни с того ни с сего соседи позвали на холодец… Все конечно были удивлены такой щедростью, но предпочли отказаться…. Как оказалось, соседи решили сварить кошку… все кто ел тот холодец, вскоре умерли…
Можно на этот ваш пост сделать ссылку в ФБ?
все живое, все не хочется забывать
Конечно.
случайно не забыть, что про свое не знала
Точно также было в Украине в 33-34 годах – Голодомор. Умерло от голода несколько миллионов человек. Их даже некому было хоронить. А поля пшеницы охраняли солдаты, которые стреляли в любого человека приближающегося к полю. Бабушка рассказывала, что спаслись они с мамой и братьями только потому, что ели сорняки. Её мама разбиралась в травах и знала, какие съедобные…
А моя бабушка варила суп из лебеды и очисток картошки.
Две сестры моей бабушки ( бабушке они были кузины, а между собой родные сестры) тетя Соня и тетя Бертапережили в Ленинграде блокаду. Они обе были бездетны, но спасли двух своих племянников, Илью и Аркадия, их родители еще до войны умерли и Соня с Бертой их воспитывали. Илья был старше и прямо из блокадного Ленинграда попал в летное училище, оттуда на фронт. Я их всех очень хорошо помню, дядя Илья умерв Нью-Джерси всего пару лет назад, Соня и Берта – давно, еще при советской власти. Они жили в доме в Кузнечном, кажется, переулке, там мемориальная доска висела, что в этом доме жил Достоевский и рядом рынок какой-то очень старый. В детстве я у них бывала, но я Питер плохо знаю.
О блокаде не рассказывали, ни Соня, ни Берта, знаю только, что Берта на каком-то заводе работала, а Соня медсестрой в больнице. Помню, что Соню находили какие-то люди, это уже на моей памяти, 60-е годы, приходили благодарить за то, что она их выходила в своем госпитале во время блокады, не дала умереть от голода, только когда выросла, поняла, что это значило, Соня не воровала продукты и не давала воровать другим, насколько могла, кормила больных. Мне не приходило тогда в голову ни о чем их расспрашивать, бывать я у них очень любила, они меня баловали и все разрешали, а вот есть у них дома не могла, не хотела. Я была капризулей с плохим аппетитом, и норовила что-нибудь недоесть, оставить на тарелке. Соня и Берта ничего не говорили, но смотрели так, что еду на тарелке оставить было нельзя. Просто нельзя. Соня, увидев объедки на тарелке, могла заплакать. А Берта сердилась и ругалась, или просто уходила с кухни, чтобы не видеть этого безобразия. Мою маму году в 55 или 56 отправили с тетками отдыкать в Друскенинкай. На фотографии мама стоит между ними, узнать ее невозможно. Она всю жизнь была худенькой, за эту поездку потолстела на 10 килограммов (при росте 155), Соня с Бертой ее кормили. С утра до вечера. Они так понимали свою воспитательную задачу – ребенка надо кормить. И не понимали слов “плохой аппетит”.
А еще я не понимала, почему в довольно большой старинной квартире почти нет старых вещей, только их призраки – какая-то склееная фарфоровая масленка, надбитая тарелка явно из старинного сервиза. Приставала:”Тетя Берта, а где все остальные тарелки?” “Разбила, – отвечала Берта, – ты же знаешь, какая я неловкая, все бью”. А бабушка дергала меня за косу и шептала: “Не приставай! Все в блокаду продали!”.
Спасибо, Таня.
27 Янв, 2012 at 4:44 PM
МЫ ПОМНИМ! МЫ ГОРДИМСЯ!
Только что на 5-м, в “Открытой студии”, некий(кая) лит.критик, Наталья Иванова, почти дословно сказала, что распоряжение Сталина не сдавать город было зверством, ничего бы страшного не произошло, если бы фашисты его взяли, Эрмитаж бы уцелел….
Вот так.
Добавление:
Ещё из той же критикессы:
“Сталин_устроил_эту_блокаду_потому_что_ненавидел_петербуржцев,_этот_город….”
Это не новое направление в умах. О том, что город нужно было сдать, и люди бы уцелели, писал Виктор Астафьев.
А что Сталин не любил Ленинград, так это общее место. Достаточно знать про разгром музея блокады.
Про моих вы наверное у меня уже читали.
Я все хочу уговорить отца разрешить мне опубликовать записки моей бабушки – в войну она была директором детского дома для детей работников Эрмитажа. Их эвакуировали сначала в Ярославскую область, а потом за Урал. В 1944 они вернулись.
Дедушка и бабушкины сестры с семьями все умерли. И родственники другой бабушки тоже все умерли. Остались в живых только тех,кто эвакуировался и ушел на фронт.
А отец не хочет? Надо как-то уговорить, конечно. Это же бесценные свидетельства.
Вот уговариваю, пока только разрешил перепечатать.У бабушки в воспоминаниях не только про войну написано, про революцию,про Крым, про тридцатые годы.
Такая тема, очень больное и очень живое место. хочется узнать – это заживёт вообще? Вот я 81 года рождения, от блокады далеко очень, даже папа у меня 45го г.р., только бабушка с дедушкой застали – но их уже не застала я, чтобы “напрямую” мне бы кто-то мог передать знания об этом всём, и опыт.
Но тем не менее, так сильно и живо отзывается – читаю здесь все комментарии, невозможно отвести глаза, сквозь слёзы и комок в горле. Тем не менее, многажды это обсуждали с друзьями – это вот общее очень понятное отношение к еде. В жизни я не помню, чтобы меня кто-то из взрослых ругал хотя бы словом за выкинутую еду – однако, это немыслимо, недоесть и выкинуть, или дать “пропасть” продукту.. надо что-то придумать и использовать, и только если совсем уж никак – то да..