Мы все умницы, молодцы и…

Мы все умницы, молодцы и хикари тико-удо с одной ногой на небе, другой на земле. Мы вчера сделали по холодной Фурштатской такой променад, что пар пошел. Под конец у меня, правда, мысли немного вмерзли в мозг, но это пустяки и дело житейское. (Хотя тех, кто франтит осенними пижонскими ботиночками на тонкой подошве и носит голову ню, мы строго порицаем.)
Еще нам встретился добрый гений на задах музея Суворова. Он пренебрежительно махнул в мою сторону рукой и вскричал:
– Что вы ее слушаете! Не слушайте ее! Я художник! Вот я вам сейчас все расскажу!
А я только что излагала про памятник памятнику “Родному полку”, о котором никто не знает, что там было, поэтому потупилась, доверчиво оттопырила из-под берета ухо и сказала:
– Расскажите, пожалуйста.
Группа, взыскующая истины, обступила нового докладчика.
Показав на кирпичи заложенного окна, он поведал, что это окно заложено кирпичами, и гордо огляделся.
Кто-то робко спросил:
– А про памятник?
– Ха! Памятник! Это… это… – он поискал надпись, – памятник… нашему полку!
И увы, иссяк, правда оговорив, что если мы нальем ему “пятнадцать капель”, то расскажет что-нибудь еще. Судя по его виду, кстати, он уже встретил на своем пути много экскурсий и много чего им рассказал.
Нам самим уже к этому времени хотелось животворных капель, да не пятнадцать, а побольше, так что мы не были щедры. Тогда художник стал обогащать нас неформальными знаниями.
– Вот видите эти мешки? – спросил он горько.
На земле неподалеку, действительно, валялись черные мешки с мусором.
– Кидают с пятого этажа!
Я сказала скучным голосом:
– Подумаешь новость. У нас на Елизаровской тоже так делают.
– Так вы что, местные?!
Добрый гений тут же потерял к нам интерес и ушел, печально качая головой.

Бонус холодоустойчивой группе, почти повторившей альпийский поход русской армии. Швейцарское алаверды нашему мозаичному панно на музее – памятник на перевале Сен-Готард русскому полководцу Сульверо и его проводнику на высоте две с лишним тысячи метров. Приятно, черт возьми. Они, правда, изрядно смахивают на Дон Кихота с Санчо Пансой, но это потому что скульптору Тугаринову миролюбивая коммуна Сен-Готарда не разрешила ваять батальную сцену со стреляющими солдатами. Судя по выражению лица Суворова, Тугаринов здорово проникся пацифизмом.

Хотя, с другой стороны, тираспольский вариант памятника Суворову смотрится богаче.