Казалось бы, при чем тут Лужков?

После того как старик Лужков ущипнул за толстое самолюбие нашу градоначальницу, она устроила истерику, начала бить вазы и увольнять мелкую коммунальную шушеру сверху вниз наискосок. “Всех отправлю носки вязать!” – вопила городская любимица, и жители доверчиво представляли толсторожих зам, зав и пред, послушно рядком вяжущих носки в смольнинской светелке для проштрафившихся. Коммунальщики нехотя забегали и выманили из каких-то нор безотказных узбеков-гастарбайтеров. Снабженные железными ломами узбеки, вообще-то крайне миролюбивые в обычных условиях, в пятиэтажном поднебесье вдруг почувствовали себя мцырями и набросились на кровли с пугающим ожесточением. Жители последних этажей, прислушиваясь, как яростно лупасят по крыше освобожденные труженики Востока, испуганно посматривали на качающиеся люстры и втягивали головы в плечи. Как мне сначала показалось, наша семья пострадала меньше всех – глыбой падающего льда с балкона к чертовой матери снесло сушилку для белья, которую муж, травмированный моими аналогами угрозы отправить вязать носки, долго и трудолюбиво прикручивал осенью. Остальные соседи на следующий день после набега коммунально-узбекского отряда оплакивали свороченные тарелки, а владельцы магазинчиков на первых этажах – свои вывески.

Потом оказалось, что это все мелочь, а главное событие нашей жизни у нас впереди. Потому что освобождавшие нас из сосулечно-ледяного плена спасатели пробили кровлю. Судя по тому, как по-весеннему радостно хлынули талые воды в квартиры пятых этажей, дыр там – как на огороде после кротов.
Тазы в округе немедленно подорожали. Воззрившись на стекающий по стене в детской водопад, муж молвил: “Где-то у нас был фонарик” и полез на чердак, освещая путь телефоном. Там на него напал голубь. Еще на чердаке был обнаружен термитник приличных размеров и пропеллер неизвестного происхождения. Оценив агрессию птицы мира и определив эмпирическим методом, что на самом деле представляет собой термитник (тапки теперь придется выбросить), мы поняли, почему и куда исчез Карлсон. Больше ничего выяснить не удалось.

Все эти дни проходили в оживленном общении между коммунальщиками и мокрыми взъерошенными жильцами. Сегодня ночью опять выпал снег. Утром полусонный Митька вышел из детской и флегматично сказал: “Мам, на меня упала штукатурка”. Я молча побежала в жилконтору. На мое счастье, со мной вместе побежала активистка с третьего этажа, которая знает, КАК НАДО.
Пока я отиралась в коридоре, с трепетом прислушиваясь к злобной перепалке толпы пострадавших жильцов и раздатчицы нарядов на очистку крыши, активистка выхватила из группы хладнокровно куривших мужиков в ватниках самого опухшего, краснорожего и немытого, вцепилась в него мертвой хваткой, выразительно подмигнула приемщице: “Маня, Коля идет с нами, отблагодарим в понедельник” и выкатилась из помещения, уволакивая за собой невозмутимо попыхивающего сигаретой Колю. Оказалось, что Коля – еще более редкий представитель фауны планеты Земля, чем занесенная в Красную книгу морщинистокрылая жужелица. Он кровельщик. Единственный на район. И он знает, КАК НАДО правильно сбрасывать снег.
Коля дошел с нами до половины пути и внезапно встал.
– Девчонки. Мне надо это… опох… – тут он покосился на меня и внезапно продолжил: – чаю выпить.
После чего полез в подвал близлежащего дома. Ну, не совсем уж подвал – там была дверь и что-то вроде подсобки. Тут же выяснилось, как обманчива внешность. Кровельщик оказался джентльменом.
– Девчонки, пошли греться. И опох… то есть чаю выпьем. А потом возьмем лопаты и…
Но мы смалодушничали и ждали Колю снаружи.
Зря, чай оказался волшебный – Коля раздвоился. Его двойник представлял собой аккуратно одетого мужика, украшенного золотыми зубами. Всю дорогу этот нарядный Коля с жутким акцентом ругал узбеков, испортивших крыши, причем называл их басмачами. В какой-то момент я не выдержала и спросила:
– А вы откуда приехали?
– Я наш, российский! – гордо ответил он и выпрямился. – Дагестанский! Дербент знаете?

Потом у самого дома от лопаты отвалился гвоздь и Коли очень обиделись и даже хотели уйти опох… пить чай, потом мы с активисткой устроили перед подъездом пикет и отбирали у всех выходящих деньги, а тем, кто жил ниже пятого этажа и отказывал, я мстительно говорила: “А вот я сейчас тряпки уберу с пола, тогда узнаете!”, потом от лопаты снова отвалился гвоздь, но уже на крыше, о чем мы узнали по крикам: “Блядь!”, потом….
В общем, я жутко замерзла, а в детскую даже не захожу, чтобы не расстраиваться. Пожалуй, надо чаю вы… то есть опохмелиться.