Пока я, значит, была в книжном запое (самые отсталые слои населения открыли для себя воспоминания Копелева), в мартовскую Будву вломилось лето. Настолько упитанное, словно отъедалось всю зиму где-то в санатории. Высунулась из квартиры, а...
Так и работаем. Комменты вдвоем пишем.
Нашел метлу. Теперь целыми днями точит об нее когти, кусает, общительно мявкает, а в остальное время на ней же спит. Ой не коты мне его подбросили, чую.
Не могу без эффектов. Всего-то включила вечером скромную лампочку на кухне, а результат как на премьере в Мариинке – все ликующе засверкало и захлопало. После чего, впрочем, гикнулось. Вместе с плитой и микроволновкой. Но...
Ребенку ведь что первым делом покупают – игрушку. Вот и я, как только костлявенький Шкет, еще весь в зеленых соплях, клацая своими фантастическими когтями, сделал первые неуверенные шаги по нашему паркету, побежала в магазин...
Ну все, на Будву торжествующе навалилось лето. Она тут же утратила часть своей прелести – мгновенно появились толпы галдящих туристов, вечером запульсировали, загромыхали дискотеки, песок вдоль моря уставляется лежаками, а по набережной мимо кафешек...
Единственное, что огорчает – как только оно поселилось в моем шкафу, вдарили холода. Но я, красивая как цветок и упрямая как мул, все равно дефилирую в нем по набережной, пугая добрых будвян синеватой окраской....
Вид на Которскую бухту через гранатовое дерево. Если долго смотреть, могут примерещиться каравеллы венецианских завоевателей.
Друг мой с набережной. Бескорыстный, в отличие от местных котиков, – не за косточки любит.
Пила кофе на набережной, с интересом прислушиваясь, как официант позади благодушно укоряет какого-то Марко. В чем именно, разобрать не могла, но тянулось это долго. Провинившийся Марко в пререкания не вступал, я еще подумала одобрительно...
