Потолкалась на сакральных газонах Марсова…

Потолкалась на сакральных газонах Марсова Поля, куда не пускают кидаться снежками. Было искушение воспользоваться моментом, раз уж пустили, но не в кого. Демонстранты, как всегда, милые, особенно менты, вот разве что докладчики на трибуне преимущественно ужасны. Или это у меня в крови отвращение к лозунгам? Путин, конечно, вор, но зачем же это скандировать на митинге против антисиротского закона? Я жалкий индивидуалист, не могу заставить себя кричать хором, мне от этого смешно и неловко.
Видела kontora_pishet с домодельным плакатиком: “Стыдно маленьких обижать!” – самый лучший, по-моему. Кто бы мог подумать, что расхожая укоризна нашего детства будет так актуальна.
А вообще негусто протестующих, по сравнению с Москвой-то. Мент рядом докладывал в мобильник: “Около тысячи”, ну и если учесть, что одни приходили, другие уходили, не больше трех в целом, я думаю. Хотя вот Глеб говорит, что три – это минимум.

Мент был большой, толстый дядька – и совершенно беззащитный перед моим коварством. Когда-нибудь меня точно посодют за действия по разложению полиции изнутри. Даром, что ли, столько про Нечаева читала. Сначала я посочувствовала, какая у них жизнь непростая и ботиночки на тонкой подошве. Потом заботливо сказала, что дома ему обязательно нужно будет выпить горячего чаю, попарить ноги и надеть теплые носки. А то кто же, мол, будет нас в следующий раз защищать. Поначалу он конфузливо улыбался, но после реплики про носки совсем потерял бдительность и стал жаловаться, какую паршивую материю на форму им теперь поставляют. Мерзнут они в ней и болеют часто. И раньше, бывало, картошку на огороде в милицейских штанах копаешь, запачкал – стряхнул землю, и ничего не остается. А ныне мануфактура дрянная, как и все вокруг.

После этого было уже несложно подвести к разговору про гладких депутатов, которые злятся оттого что их в Америку не пускают. На этом месте цепной пес режима возмущенно воскликнул, что вот у него и денег-то таких, на Америку, нету. Жалко, две активные пожилые тетушки мне ужасно помешали в растлении полиционера – проходя мимо, зацепились ушами за нашу беседу и накинулись на дядьку, упрекая в смерти Магнитского. Он сразу поскучнел и убрел куда-то за надгробную плиту Урицкого, Моисея Соломоновича.