У меня же сейчас идея…

У меня же сейчас идея фикс – память тренирую. Качаю мнемонические мышцы. В метро, в очередях, на улице. В бассейне тоже – особенно поэзия, как выяснилось, способствует кролю на спине, и наоборот. Плывешь себе и умиротворенно бубнишь под нос.
Сегодня как раз облюбовала первую дорожку, накрытую оторопелой тишиной – только что закончила занятие детская группа. И блаженствовала в одиночестве минут пятнадцать, тихо бормоча классиков и пуская фонтанчики. “…Придите к нам… – призывала я на седьмом круге синюю надувную рыбу, забытую дитями, – от ужасов войны… придите… в мирные объятья…” Набежавшая откуда-то высокая волна залила кингстоны. Отплевавшись, я предложила рыбе: “Товарищи… мы станем… братья!” В этот момент в мой утлый челн (да, с кингстонами, что тут такого) врезалось вражеское судно водоизмещением тонны две. Оно, как я запоздало сообразила, и было причиной предшествовавшего катастрофе девятого вала. Усатое судно, в красной купальной шапочке, было очень недовольно. Я тоже. Мы начали выяснять, кто тут плавать не умеет, и довольно злобно поругались. В результате рассвирепевший усач эмигрировал на вторую дорожку.

Я двинулась было дальше, но обнаружила, что в бою понесла потери. Вон они, мои плавательные очки, печально лежат на дне. Глубина бассейна – метр восемьдесят. Я принялась бодро нырять. Ну, в смысле, задирать ноги кверху и пытаться достать руками до дна. Но сия пучина глотать меня отказывалась, а, напротив, пренебрежительно выбрасывала на поверхность. Увидев, что недавняя притеснительница на одном и том же месте настоятельно задирает тормашки, раздражительный усач, похоже, пожалел о былой несдержанности – потому что нехорошо обижать малахольных. Убедившись в своей принципиальной непотопляемости (и не надо вот этих вот аналогий), я вылезла из воды и прошлепала до стойки, где лежат всякие спасательные причиндалы. Ухватила длинный шест, которым тренеры обычно подгоняют пловцов. И с этим гарпуном направилась к воде, стараясь не смотреть на злополучного соседа. Охота на очки продлилась не слишком долго. Тем не менее мои ритуальные пляски с гарпуном произвели на весь бассейн сильное впечатление. Во всяком случае, на первую дорожку больше никто не покушался.

Еще немножко поплавала – уже скорее из принципа. Собралась закругляться. Но большие артисты со сцены никогда так просто не уходят. У меня на купальнике сзади есть такая маленькая пряжечка, которая крепит всю конструкцию. Точнее, крепила. Уже несколько утомленная приключениями, я схватилась одной рукой за разделитель дорожки, а другой за предательский лифчик и стала озираться в поисках какой-нибудь дружественной тетки. Но теток не было. А плыл мимо только тот самый охаянный мною усач.
– Молодой человек! – воззвала я, лишенная возможности умоляюще протянуть руки. Пока он размышлял, в какую сторону безопаснее эвакуироваться, я прикидывала, как поделикатнее сформулировать техзадание. Выбрала безусловно самый деликатный вариант.
– У меня к вам одна интимная просьба!
Не знаю, как он сразу не утонул, бедняга.

Хочу заметить, что манипуляции с лифчиками исключительно сплачивают людей. Возился мой спаситель долго.
– Ну что же вы! – неблагодарно возмущалась я. – Где ваша квалификация?!
Сзади слышалось отфыркивание и смущенные оправдания:
– Вода в рот наливается! Мешает! Сейчас-сейчас!
Наконец с облегчением выдохнул:
– Уф! Всё. Никогда еще не работал в таких тяжелых условиях!
Я церемонно поблагодарила и поплыла к суше.
– Девушка! – закричал он вдруг. – Если будут еще какие просьбы, обращайтесь!
На всякий случай я проглотила высокомерный ответ. Мало ли. Вдруг опять что-нибудь отстегнется.