Вскочили в уходящий вагон. Добрались…

Вскочили в уходящий вагон. Добрались наконец в Русский до выставки Григорьева, и уже там узнали, что вечером она закрывается. Григорьев неимоверно крут, не ожидала такого, и тот же портрет Мейерхольда смотрится вживую совершенно по-другому, нежели даже в самом хорошем разрешении в инете. Фотографировать, поскольку не постоянная экспозиция, не дают, поэтому пришлось грабить сайты буржуинов – у них, как всегда, все есть. Когда-нибудь меня точно посодют.
Хорошо, Григорьев успел свалить за рубеж, иначе его бы непременно расстреляли – народ-богоносец в его изображении выглядит кошмарными корявыми рылами со змеиными глазами, того и гляди врежет колом. Как-то сразу вспоминается съезд крестьянских депутатов в Зимнем дворце и печальная участь драгоценных ваз. Ну или умер бы от голода в обледенелом Ленинграде, как несчастный Филонов. А так благополучно почил на собственной вилле во Франции.

Забыла посмотреть, из чьего собрания порочная блондинка в черных чулках и цилиндре. Не знаю, сколько она стоила при жизни, но несколько лет назад на Сотби была продана за £588 тысяч “русскому коллекционеру”. Спасибо тебе, добрый человек, что не зажал и дал всем полюбоваться.

Как всегда, выяснилось, что я знаю, что ничего не знаю. Дочь обычно говорит: “Мама, перестань считать, что все всё знают”. Это верно, особенно в отношении меня. Оказалось, портрет Мейерхольда – портрет Мейерхольда дважды. На заднем плане Всеволод Эмильевич (ну вот, пожалуйста, – он еще и Карл Казимир Теодор к тому же, вовсе не еврей, а немец) в пурпурных одеяниях учит убивать, – на переднем, в черно-белом, кося в будущее глазом учит умирать. Показывал артистке высоты мастерства.

И очень хорош весь зарубежный цикл.

Французская проститутка.

Из цикла “Лица Расеи”. Его, впрочем, не было на выставке.

Молочница.

Немецкий мясник

Музыканты.

Но все это совсем не то, что вживую. Я понимаю, почему люди платят такие деньги. Тоже бы заплатила. И не отдала бы нектам яблоки, хоть они дерись. Стоишь перед картиной, и чувствуешь – колдовство. Какая жалость, что нельзя живопись заучить наизусть, чтобы воспроизводить когда хочешь.