Похоже, затравленная горожанами Матвиена нахлобучила…
Похоже, затравленная горожанами Матвиена нахлобучила жилищников – везде сшибают сосульки и судорожно чистят снег. Даже во дворах посбивали, ого! Впрочем, на дальнем участке Моховой видела погибающую в зыбучем коричневом снегу детскую коляску, которую пыталась высвободить молоденькая растерянная мамашка. На ее счастье, мимо шла пара смуглых басурман с медальными профилями, они молча выступили спасателями, на руках перетащив коляску на чистый участок дороги.
У входа в нашу кондитерскую на углу дома тоже все завалено монументальными ледяными глыбами самых разных конфигураций, уже присыпанными щедро раздаваемым с небес снегом. Робкие мягкие сладкоежки, влекомые сквозь царапучий мороз страстью к сахарным кренделькам и зефиру, пыхтя перелезают через торосы и взбираются по скользким ступенькам. Возле двери на сломанной картонной коробке спит толстопятый рыжий пес. Козырек над дверью доблестные ликвидаторы сосуль сбили еще прошлой зимой, поэтому снег падает псу прямо на черный мокрый нос.
У прилавка терпеливо потеет небольшая очередь. Бубнит радио. Хозяйка сластей с протестным бейджиком “продавец Мясоедова”, свесив щеки, угрюмо роется в коробке с жевательными конфетами.
– Челюстей нет! – сердито говорит она лысоватому покупателю.
Не успеваю я подивиться ее неделикатности, как покупатель, семейного вида мужчина покладисто отзывается:
– Тогда двести грамм костей и червяков.
Прячет в портфель пакетик разноцветных мармеладных пакостей, забирает от батареи санки, с которых уже натекла лужа, и ныряет в метель. Через стеклянную дверь видно, как он пробирается по тропинке к детскому садику.
Продавец Мясоедова не торопится. Куда ей спешить. У нее впереди вечность. Уходит в подсобку. Нехотя возвращается. Сладкоежки томятся. Всем хочется горячего чаю с пирожными, а ругаться не хочется.
– Мятных пряников полкило, будьте любезны, – просит дама в шляпке. – А они свежие? А когда привезли?
Продавщица молча водружает на весы постылые пряники. Дама быстро воровато тычет в них твердым пальцем.
Две девочки лет по пятнадцать впереди меня вполголоса обмениваются жизненным опытом. Та, что в короткой сиреневой шубке и сапогах-борфортах, над которыми повязаны обрезки черных кружев, объясняет подружке в черной спортивной шапочке: “Мужчины бывают двух типов – андрогинные и маскулинные”.
На этих ее словах дверь открывается, и в клубах пара появляется новый покупатель: накачанный, холеный, коротко стриженный пижон лет сорока в спортивной красной куртке нараспашку – видно, только что выскочил из машины. Совершенно андрогинный и маскулинный. Что он делает в нашем пролетарском районе, где самые популярные заведения – рюмочная и магазин “Халява”, понять затруднительно. Подружки с открытыми ртами взирают на него снизу вверх и принюхиваются к дорогому парфюму. Продавщица ныряет под прилавок и выныривает, торопливо пришлепывая накрашенными губами. Красавец в джемпере, не обращая внимания на произведенный им фурор, скучающе изучает витрину с тортами. Минут через пять я начинаю забирать свои долгожданные кульки, и тут в магазин входит пальто, давно забывшее свой цвет, и пухлая мохеровая шапка. То, что во всем этом находится, такое маленькое и сморщенное, что не сразу даже видно. Старушонка целеустремленно семенит к прилавку. Продавщица вытаращивает глаза и всплескивает руками, явив поразительный для нее взрыв эмоций:
– Рыба моя золотая!!! Да куда же ты… Да я ж тебе сказала, что не надо!
Старуха, моргая серенькими, похожими на мышат глазками, непреклонно протягивает артритную лиловую лапку и высыпает на блюдечко мелочь.
– Да мороз же! Куда ты в снег-то!..
– Никогда у меня долгов не было. И не будет! – надтреснутым голоском отрезает визитерша.
Стриженный пижон, внимательно, слегка подняв брови разглядывающий облезлую лису – по виду ровесницу освоения Сибири – на воротнике бабкиного пальто, со странным выражением – не то жалость, не то зависть – замечает:
– Разве ж это, бабка, долги…
Старуха поджала губы. Серые мышата превратились в геральдических львов. Она с трудом подняла подбородок и, усмешливо глядя на собеседника, проронила:
– Да какие бы ни были, деточка. Какие бы ни были.
Какой великолепный рассказ, мне даже показалось, что мы живем в одном районе: имеется и рюмочная и халява…а также 4 аптеки на одном перекрестке и ТЦ поражающий не только своей архитектурой, но и амбре внутри)
Четыре аптеки?! Елизаровская?
ага!)
Ух ты! Питером повеяло!
пиши, пожалуйста, еще.
офф: я дала твой телефон ребяткам, другана зовут владимир, он скажет, что от меня.
Угу, спасибо.
это очень, очень хорошо записано.
восхитительная история и прекрасно написана 🙂
О-О-О!Как чудесно,спасибо!
А слог!
прослезилась про геральдических львов…
вкусно написано, спасибо.
Класс)))
Это прекрасно!
хорошо, слов нет.
Высокий класс – и рассказ, и бабка-героиня!
Это отлично-преотлично!
Ох, как же хорошо-то!
геральдические львы… лихо вы со словами обращаетесь! настоящее удовольствие читать!
Спасибо!
Чудесный пост.
это на пр. Елизарова? как будто вернулась туда =)
Елизарова, да.
угадаю тогда и дальше =) речь о кондитерской, которая по противоположной стороне от метро?
*напеваю* от людей на деревне не спрятаа-а-аться, нет секретов в деревне у на-а-аас… 🙂
я там жила =) там даже 2 кондитерских на Елизарова =))))))
Точно 🙂
Теперь еще рядом с “Елизаровским” открылась “Чешская булочная”, там вкусные пироги.
если буду проезжать, то загляну
вспоминаю сейчас 2001 год когда там Н И Ч Е Г О не было =)
замечательная история, спасибо)
нифига не нахлобучила, нифига не чистят(((
Видимо, от районных глав зависит, где-то подсуетились уже, где-то раскачиваются. А самые философично настроенные ждут, когда само растает.
Если правда, то очень годно. Всегда надо держать лицо. Пижон ниасилил.
Старухи завсегда круче пижонов.
Восхитительный рассказ! Спасибо.
читаю жене. спасибо.
как человек, с долгами на 2 хороших трешки, отлично понимаю мужика :)))
Ух, как здорово! Спасибо, Таня, Вы лучший антидепрессант! 🙂
Вот и хорошо 🙂
спасибо! просто шикарно..
1. а нам пятый день никто ничего не сбил во дворе с крыш, хотя предупреждают кажинный день, отец говорит. Во дворе с утра до ночи у каждой машины торчит по тоскливой тушке владельца на приподнятых лапках, которые очень похожи на тушканов:))
2. это очень. очень.
Так вы же в Москве, у вас там вроде все было ок?
у нас-то ок, это папаша в Питере в родном дворе караул несет!..
Замечательно! Перепост.
ах. и ведь, небось, не вымысел, а стенография
хотя – какая разница
Тань, а книга из этого вырисовывается?
Закряхтела. Дело в том, что у меня были переговоры с редакторами “Эксмо”. Но заслышав про условия – только серия, не меньше четырех книг, каждая не меньше 7 а.л. – я отправилась в свою внутреннюю Монголию.
Не могу в таком темпе. Только испорчусь.
Теперь и перед редакторами неудобно, и перед собой.
но можно же в договоре оговорить сроки?
например, по 4 книги каждые 172 года
Они хотят книгу раз в два месяца. То есть, видимо, надо как-то что-то объяснять, но у меня сразу руки опустились.
не-не, никакого кабального насилия
талант из-под палки не цветет
Прекрасная старушенция!
Породу никуда не денешь, ее сразу видно!
я одного не понимаю, где шляются эти бездельники, редакторы литературных журналов, почему Ваших рассказов нет в списке на эту, как её – “Казаковку”?
Наверное, потому что их туда нужно посылать 🙂
волшебно:)
простите, не удержалась, утащила к себе:_)
Спасибо, прекрасно получилось.
спасибо за историю..
Прекрасно!
Хорошо! Спасибо!)
“Продавец Мясоедова не торопится. Куда ей спешить. У нее впереди вечность” , спасибо за формулировку, я теперь знаю как это называется.
Вот за что люблю Питер – это за такое…
Спасибо.
У меня даже слов нет. Просто прекрасно!
прекрасный текст
Прекрасно!
Спасибо.
как замечательно. Спасибо.
Очень понравилось, спасибо!
Хорошо =) Спасибо
Это очень грустная история
🙂
Ай, класс!
Спасибо Вам за прекрасный рассказ!
Теплота возникшая на миг в душе моей, на момент прочтения повествования сего, дает мне возможность (на небольшое время) перестать считать годы прожитые в Ленинграде – бездарно
проебапотеряными.Разрешите сообщить, Татьяна, что читать вас одно удовольствие.
Вот…
Что еще сказать – даже не знаю)