Особого литературного отношения к…

Особого литературного отношения к “Крейцеровой сонате” “Чья вина?” не имеет. Зато много отношения имеет она к “Семейному счастью” (1859), как бы жизнестроительной программе, разработанной Толстым и до некоторой степени осуществленной в первые 15 лет совместной жизни с Софьей Андреевной. Это как бы обратный римейк “Семейного счастья” — при совпадении многих ситуаций, начиная с исходной. Не говоря уже о том, что оба текста написаны от первого женского лица.

Ставлю закладку “что почитать”. Вот Бальзака закончу только. Впрочем, это еще нескоро – поразительно, как много писали люди девятнадцатого века. Перышком, макая в чернильницу, бу-у-у-уковку за бу-у-у-уковкой… А я на почте давеча адрес и номер паспорта вписала в извещение, чуть спазмом пальцев дело не кончилось. У Софьи Андреевны был, кстати, легкий изящный слог, и лытдыбр ее читать не менее интересно, чем дневники супруга. А то и более. А уж женскими глазами раз в двадцать интереснее.

Интересно, как Толстой относился к Бальзаку. По идее, должен был считать француза опасным развратителем и бичевать за порчу нравов, с его-то дивной галерей легкомысленных парижских кокоток, наставляющих рога всем, кто не успевает увернуться. И главное, практически не несущих за это никакой ответственности. Это вам не Катюша Маслова. Напротив, женщины добродетельные у него несчастны, и порой хочется сказать – поделом. Ну нельзя же быть такими унылыми простофилями.

“Видите ли, будь у вас хоть немного нашего шика, вы могли бы уберечь мужа от распутства. Вы были бы тогда для него тем, чем мы умеем быть для мужчин: вмещать всех женщин в одной. Правительству следовало бы открыть школу такой гимнастики для добродетельных жен! Но все правительства разыгрывают из себя недотрог! Правительством управляют мужчины, а мужчинами управляем мы! Право, мне жаль человечество”.

Кстати, девочки, заметили? Сто пятьдесят лет прошло с этого сочувственно-насмешливого пассажа куртизанки, обращенного к достойной Аделине, а школа до сих пор не открыта.

“Как же они этого добиваются, такие женщины?” – спросила Лизбету баронесса. Ничто не может сравниться с любопытством добродетельных женщин, когда дело касается этой темы; они хотели бы обладать всеми обольщениями порока, оставаясь непорочными. “Да очень просто! Они обольщают”, – отвечала кузина Бетта.