Проснулся от шороха мыши
Проснулся от шороха мыши,
И видел большое окно,
От снега белые крыши, –
…А мог умереть давно…
Страшное скажу. Ничего из переводов Лозинского – без сомнения, великих, – наизусть не помню. А эти четыре строчки всплывают в голове, как только вижу выпавший с утра снег. Надеюсь, Одоевцева их не переврала.
