Вроде бы сбылись мечты идиота…..

Вроде бы сбылись мечты идиота… психопата… мучилась, растопырив пальцы над клавиатурой, наконец вспомнила слово – библиофила. Днями с разъедающей завистью читала про знаменитый кабинет Фауста в Публичке – место, где хранятся редкие книги: первые детища Гутенберга, Пурпурный кодекс VIII века, история англов Беды Достопочтенного, архив Бастилии, библиотека Вольтера etc. В общем, есть на что слюну пустить. Вчера осенило. Туда наверняка можно попасть если не по знакомству, то за деньги. Да здравствует капитализм и его любезный оскал. Набрала номер библиотеки, побеседовала с польщенной, но и слегка встревоженной, кажется, моим пылким интересом библиотекаршей.
– Мы проводим экскурсии, но только необходимо официальное заявление директора вашего предприятия на бланке с печатью. И группа должна состоять минимум из семи человек!
За группой дело не стало. Живо обзвонила приятелей. Приятели несколько опешили от предложения, слышно было по голосам. “Петя, хочешь сходить в отдел инкунабул?” После паузы раздавалось осторожное: “Хочу. А что такое инкунабул?” Заминка вышла с генеральным директором. Я мысленно перебирала знакомых, браня себя за нехватку предприимчивых знакомых с печатями. Отчаявшись, стала уже с надеждой присматриваться к собственному экслибрису с изображением толстого кота – может, директор Публички не будет формалистом? – но, к счастью, вспомнила про Славу. Добродушный Славка согласился одолжить свою печать и подпись. Сказал: “Приезжай в клуб, там поставлю”. Я помчалась по адресу. Но в клубе вместо бокалов с мартини и девиц в пронзительных мини были стены, а по стенам медленно ползали сосредоточенные люди и представляли себя альпинистами. Мне сразу захотелось гаркнуть: “Гоню я оленя, пугаю козу, в горах мое сердце, а сам я внизу!” Наконец появился Слава, весь перепачканный мелом, как спортсмен-тяжеловес, и поставил вожделенную печать.
– Слава, хочешь сходить в отдел инкунабул?
– Хочу, – немедленно отозвался наш спаситель. – А что такое инкунабул?

Я еще клянчила у библиотекарши при повторном созвоне посмотреть на Остромирово евангелие, первую рукописную русскую книгу, но невидимая собеседница была явно шокирована моей дремучестью.
– Остромирово евангелие, – сказала она возмущенно, – находится в сейфе, в дубовом футляре. – Вздохнула и добавила: – Мы сами-то его не видим.
Да уж, после того как в 1932-м его спер водопроводчик, позарившийся на переплет с каменьями, теперь проще лицезреть яйцо Кощея.
Буквицы там прелестные, кстати.