Великая переводчица Рита Райт-Ковалева…
Безотносительно ко всему прочему. Как-то уже хотела написать, и забыла.
Я, пока удавалось детей пичкать литературой по собственному выбору, подсунула, разумеется, им “Над пропастью во ржи”. При этом, честно признаюсь, сама этой вещью не впечатлилась. Что отнесла на счет собственной толстокожести. У них же возраст был как раз подходящий для чтения. И сильно я приуныла, когда единственное, что удалось прочитать на их физиономиях, было недоумение и разочарование.
Вот тебе раз, подумала. Яблочко от яблоньки недалеко гниет.
А интеллектуально настырную Таньку, видимо, заело. Она нашла “Над пропастью” в оригинале. Проглотила залпом. И тут-то ее проперло, да еще как. Потом она убедила и бразера попробовать еще раз.
В общем, по их словам, это две совершенно разные книги. И совершенно разные герои. И запоминается Холден, его мысли и чувства, – только в оригинале.
А Райт-Ковалева, конечно, великая переводчица.
Как раз на примере этой книги впервые ясно понял, насколько переводчик вносит своё.
Кстати, мне кажется, или мы с тобой во время оно грызлись на эту тему у меня на кухне?
C учётом твоего коммента ниже, вполне возможно.
Твое-то тогдашнее неистребимое высокомерие с моей-то тогдашней кровавой бескомпромиссностью… *мечтательно*
*Завистливо* Ужасы какие вы тут рассказываете.
Таня, ну, мне 18 было, этому умнику – и того меньше. Как бы мы могли договориться, кхы?
Даа, catfight, прости за каламбур, ещё тот, наверное, был.
То есть я теперь, если вдруг читаю Сэлинджера на русском, перенаделяю его интонацией оригинала. Провожу “дерайтизацию”. Хотя, оговорюсь, против Ковалёвой ничего не имею.
Таня права! Я сначала читала “над пропастью во ржи” по-английски, и меня эта книга потрясла, да и возраст был правильный. По-русски совершенно другая книга.
Ну вот их тоже именно потряс оригинал.
Меня вполне устроил перевод. Т. е. более чем устроил. Видимо, это все-таки спор о вкусах.
Ну мэй би. Но меня сильно удивило, что нас троих не зацепил русский вариант.
А в нашей семье всех тащит. Вкусы.
Тогда я промолчу, какое впечатление у меня осталось от Холдена (именно от героя, а не книги) Райт-Ковалевой. Чтобы в душу не плюнуть кому случайно 🙂
Избавь меня от пропасти и ржи,
от парня в перевернутой бейсболке –
я их в себе носила слишком долго,
ненужные пустые миражи…
Женщине трудно передать правильно то, что думает мужчина. Тем более – подросток.
Потому и не трудно представить причину такого впечатления.
“Женщине трудно передать правильно” Прошу прощения, не поняла. Имеется в виду Райт-Ковалева?
Ну да. Там разница ещё и в возрасте большая – как может взрослая интеллигентная женщина передать образ мыслей подростка или даже пацана хулигана (что у неё было с Томом Сойером). Получается совсем другой персонаж, наполовину парень, наполовину тётенька.
А Тома Сойера разве она?
И она тоже. Но перевод Чуковского гораздо больше похож на историю от лица пацана. В её переводе мне это кажется похожим на историю, как она была бы рассказана Тётей Полли 🙂
мне тоже русский перевод никак. Скорее, отталкивающее впечатление. Недоделанный и неадекватный главный герой.
Я тоже в свои 16 лет, прочтя перевод, весьма и весьма впечатлилась. Оригинал читала гораздо позже (лет в 25). И, честно говоря, не вижу особой разницы. Для меня это тот же Холден Колфилд.
А я и в шестнадцать читала, и в тридцать, и в сорок от отчаяния попыталась – ну никак. Не судьба.
Я раньше неоднократно перечитывала, но вот уже много лет как перестала. Продолжаю вспоминать с удовольствием, но проверять не тянет. Мало ли.
“Та же фигня, Джульетта.”
Вот это да! А мне как раз показалось, что совсем одинаковая книга. Я, правда, с большим перерывом читала, и очень давно. Сейчас-то мне вообще ни один перевод не нравится.
Мне было очень любопытно от них это услышать, поскольку мой английский от их английского изрядно, мягко говоря, отличается. Так что я и сравнивать перевод с оригиналом не стала в силу бессмысленности затеи. А тут такое.
Немцовский перевод – точно не мое, хотя он куда ближе к оригиналу.
Таня, кстати, а “Рыбка-бананка”, “Плотники” и прочее – оно тебе как?
А вот они определенно мне ближе, да.
Думаю, тут еще важно, что “Над пропастью…”, в отличие от прочего Сэлинджеровского, было, как бы сейчас сказали, культовым. И тут бах – разочарование! А собственно, что за событие? Ну, не понравилась книжка, подумаешь. А разговоров-то…
Есть такие книги-“чекпойнты”: “Над пропастью…”, “Сто лет одиночества”, “Три товарища”, Хэмингуэй, наверное, туда же…
Я вот, к примеру, Фолкнера не люблю. Совершенно не мой писатель. А родители его обожают, и помню, как мне было даже немного неловко в детстве-юности, что не торкает.
“И тут бах – разочарование!” Это конечно. У меня так с Кафкой было, например. У меня от него зубы болят.
Причем не отметаю возможности, что лет через десять пойдет на ура. Или при других жизненных обстоятельствах. Но любви с первого взгляда не приключилось.
Но я, собственно, не об этом. Речь о совпадении интонаций автора и переводчика. И вот тут я Таньке с Митькой очень доверяю в мнениях.
(Фолкнера, кстати, очень люблю.)
Вот видишь, это все из-за Фолкнера.
Мне показалось, что он, возможно, ближе технически, но интонационно – страшно далек.
Интонационно он совершенно вымороченный и бессердечный.
Ну и нафига такой перевод нужен?
Видимо, человек хотел войти в историю перевода.
Только сегодня прочитал смешную статью в общем неприятного мне Идова про немцовский перевод:
http://www.kommersant.ru/doc/1091065
Если там и правда father переводится словом “штрик”, а toilet articles – словосочетанием “захезанные приблуды” (wtf??), то это, конечно, тушите свет. Ближе к оригиналу май афедрон.
Немцова, конечно, только ленивый за “Ловца” не пнул, но мне его нахальство и отвага скорей импонируют. В отличие от перевода.
Ну, это частный случай его литературно-переводческой биографии, лично к Немцову я с симпатией. Что до текста, то тут вопрос лишь один – зачем и кому это нужно. Но и на него ответ очевиден: Немцову и нужно, если зачем-то перевел и опубликовал. Let’s leave it at that.
Еще раз статью перечитала с удовольствием. Спасибо, что напомнили.
Про Сэлинджера не скажу — слишком мало читала — а вот за Воннегута обидно.
Его невозможно переоценить, можно только благодарить кого-нибудь там или тут, что он родился и написал все вовремя, так, что и мне досталось.
Читала его только на том языке, на котором он писал.
Собственно, сабж начался после одной баек Довлатова:
Однажды Вера Федоровна спросила:
– У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверное, я должен был ответить – у вас. Но я сказал:
– У Риты Ковалевой.
– Что за Ковалева?
– Райт.
– Переводчица Фолкнера, что ли?
– Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
– Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
– Без всякого сомнения.
Панова задумалась и говорит:
– Как это страшно!..
При всей моей любви к Довлатову за аксиому тем не менее это не беру.
Я совершенно согласна и с Довлатовым в обоих тезисах, и с Пановой.
Но ведь эта байка как раз совсем не релевантна, она ровным счётом ничего не говорит о том как переводы В и С соотносятся с оригиналами!
Имеет к вопросу отношение только та, которую приводит _о_тец_, но там-то эту лажу обронил Гор Видал, который и о языках-то на которые переводили знает только понаслышке.
“Романы Курта страшно проигрывают в оригинале…” это из баек Довлатова в “Соло на Ундервуде”
Вы знаете, ещё в совсем старые времена, если где-нибудь в чайной видишь человека с “Кошкой” под мышкой, или с раскрытой на середине (ну, молдавское издание), то всё – наш человек. Быстрее чем в жж или на фесбуке.
а почему вы тогда называете ее великой?
Потому что она не только “Над пропастью” переводила.
так может, другие тоже стали “совершенно другие книги”? А что кому нравится – не может же нравиться, скажем, вся классика 20 века, что-то более ваше, что-то менее.
Да, разумеется.
то есть, если переводчик сделал при переводе совсем другие книги, он все равно великий переводчик?
“Разумеется” – это было о второй фразе.
“если переводчик сделал при переводе совсем другие книги, он все равно великий переводчик?” – Лилиана Лунгина. “Карлсон”. Другая книга. Великий переводчик.
да я, собственно, тоже согласна, хотела ваше мнение узнать, спасибо.
Карлсон, Винни-Пух, это всё-таки пересказы.
Карлсон вроде все же перевод, а не пересказ в отличии от Пуха и Буратино
По поводу Карлсона не соглашусь. Это именно перевод. Но с совершенно особой интонацией. Я как-то сравнивала два отрывка авторства Лунгиной и Брауде – и оторопела, насколько разными у них получились герои, да и вся книга.
Не знаю, не знаю… Тот же Хоменгуэй. Разочаровалась лет в 30-ать. А в детстве хорошо пошло.
А еще Джек Лондон – читала его в 7 классе – нормально. А щас – ну никак.
Дело тут не в переводах, я думаю, а в возрасте.
Я могу и адекватно читать, если что – в смысле на языке оригинала.
Мне кажется, Лондон вообще для перечитывания не годится. Тоже пыталась – и вовремя пресекла попытку, чтобы не испортить того, первого, впечатления. Замечательные остались воспоминания.
и
Вы знаете, одно индивидуальное разочарование ни чужие не разгадают, ни, может быть, Вы лично. Это я о Хэмингуэе, величайшем англоязычном писателе 20-го века. Ну в смысле, были и ещё – Джойс, Воннегут, Сэлинджер.
у Довлатова в Записных Книжках прочитали, видимо, о том, что кто-то там в переводе сильно выигрывает 🙂
трудно сказать. мне очень нравится русский текст, долгое время была любимая книга. Но оригинал я тоже хочу.
вот кстати интересно: у нас повесть входила в школьную программу по английскому, и одна моя подруга после чтения в оригинале прониклась к ней неприязнью. Как она говорит: для меня это была книжка про то как этот goddamn сосед положил свое goddamn полотенце на свою goddamn кровать.
а через несколько лет в переводе уже она обнаружила, что это прекрасная книжка
как у всех все по-разному 🙂
Да, любопытно, как у всех по-разному складывается.
Подруга американка была?
нет конечно)))
И кстати мои друзья-американцы, раз зашла речь, вообще не в курсе кто такой Сэлинджер. Народ с высшими образованиями, хотя не гуманитарии.
Кажется, он у них в школьной программе тоже. Впрочем, от штата зависит.
А что не в курсе, вполне понятно. У нас скоро тоже так будет. В смысле, будут не в курсе, кто такие Ильф и Петров, к примеру. Да уже – не так давно кто-то в ленте рассказывал, что студентка журфака, расшифровывая интервью, написала “Эльф и Петров”.
Ну просто, как мне кажется, как раз возврат к теме переводчика и его роли. У нас прекрасно были переведены и вошли в жизнь каждого советского тинейджера авторы, которые, как мне кажется, в Америке почти забыты – тот же Джек Лондон, которого набоковский Пнин уже в 50е годы не может найти в американских магазинах, прекрасный О Генри, и как мне кажется, Воннегут, Хэмингуэй и Сэлинджер. Я просто была в Америке как раз в момент смерти последнего, и меня впечатлило, что в журнале Ньюсвик его смерти был посвящен только какой-то анекдот в две строчки (я не шучу), а три разворота было посвящено смерти какого-то другого писателя, о котором я в России ни слухом ни духом. Ну вот одного перевели, и хорошо перевели, а другого – нет.
Мне кажется, тут и обратный эффект. Читающие люди на Западе обожают, в массе своей, Достоевского, при этом про Булгакова, например, никто и не слышал – ну не повезло ему с переводчиками, видимо…
когда умер сэлинджер, об этом только и писали все газеты типа нй таймса и тд
целый номер нью-йоркера был посвящен и тд и тп
catcher in the rye – это в каком-то смысле книга целого поколения
ну а о булгакове лучше всего сказал акунин – он совершенно не переводим, тк “мантрическая проза”, те сочетание звуков важно так же как и смысл слова
“Мастер и Маргарита”, к сожалению, стала культовой исключительно в кругу лондонской богемы второй половины шестидесятых. “Sympathy for the Devil” The Rolling Stones частично посвящены этой книге. Но песня принесла плохую славу книге и она так и осталась настольной книгой гениев того времени.
У нас был. Со средней училкой литературы получается какой-то сюр – книжка уж очень не рассчитана на школьное обсуждение. Так что я в начале невзлюбила, потом полюбила все остальные вещи Сэлинджера (особенно Франи и Зуи), а потом уже вернулась к “над пропастью…” и оценила ее.
зато они знают тех, кого не читали мы. Мы же были очень зависимы, кого нам перевели, того и читали. У них были другие популярны. Я, кажется, уже приводила тут пример с Бретом Гартом, которого читали в америке “вместо джека лондона”.
Да и сейчас так. Наши интеллигенты не слышали о тех, ему увлекаются в США или в европе.
Я еще подумала, “через несколько лет” – скорее, не перевод роль сыграл, а какое-никакое взросление. Возможно, она просто маловата была для Сэлинджера поначалу.
возможно, да… как-то школьная программа, имхо, редко совпадает с внутренней готовностью к произведению, причем в обе стороны…
Сэлинджер велик, но читать его надо, конечно, в оригинале, несмотря на всю Райт-Ковалёву. Даже не знаю, с кем бы его сравнить. С Хэмингуэем, наверное, по уровню владения языком. Franny and Zooey, вроде, самое главное произведение.
Хотела было написать, что все предпочтительнее в оригинале, потом вспомнила переводы Стругацких, к примеру, или ту же Лунгину, – ой, не факт.
(Робко высовываясь из-под плинтуса) Самый-пресамый злоужасный ужас, как по мне, это переводы бедолаги Пратчетта. Если б совершенно случайно не попал на глаза английский текст одной из книг, так до сих пор и считал бы косноязычным полудурком.
Хотя, конечно, современное состояние переводческого дела позволяет предположить, что с иноязычной литературой предстоящего столетия обойдутся еще хуже.
Если будет что переводить.
Впрочем, писатели, наверное, еще долго не исчезнут, а вот читатели…
Тсс! Мы не прочли переводов Райт-Ковалевой по уважительной причине: в деревне нам не указали на этих авторов, а в городе мы уже могли и так — и мы сами себе их переоценили, в правильное время. А потом поседели бородою и более ими не интересуемся.
Аналогично.
Но, на самом деле, можно было бы и вовсе не читать (я о себе). Селенджеру я всегда предпочту Пинчона, а Хэму – Чандлера с Хэмметом. Про Воннегута предпочел бы и вовсе никогда не слышать.
Хорошая книга и хороший перевод для своего времени, возможно, последующим поколениям требовалось больше эпатажа – тут М. Немцов со своим переводом и случился…
В отрочестве прочитал на русском – не пошло, ну никак.
В молодости, попав в Штаты, прочитал на языке. Ровно то же – поразился насколько это другая вещь (хотя опять же не особо пошла).
Райт-Ковалева просто написала свое и только.
В копилку – любопытная статья Горелова о Сэлинджере
http://tiomkin.livejournal.com/849207.html
Я уже думала,я одна такая,которая не любит “Над пропастью во ржи”. Читала (в переводе Райт-Ковалевой)в юности,молодости,зрелости,вот недавно перечитала. Нет,не понимаю.
Видимо,нужно реанимировать английский и прочитать в оригинале,иначе так и умру,не поняв смысл этой книги.
да, я помню тоже писала об этом несколько лет назад, когда ребенок в школе по программе эту дребедень проходил. Но ни мне, ни ей, ни ее приятелям (я присутствовала как-то раз на обсуждении прочитанного) “оригинальный” Холден не понравился совсем – он просто неумный нытик и лузер, тогда как у эстетки Райт-Ковалевой он получился этаким бунтарем-нонконформистом, чрезвычайно модным по стилю у советской молодежи. В оригинале – даже и близко нет; тут нонконформизм совсем не так выражается, и местные подростки это прекрасно знают.
“Над пропастью во ржи” – была настолько разочарована, что даже не помню, дочитала ли. Хотя точно помню, что предприняла две попытки. Сама могу назвать великой переводчицей Елену Костюкович.
Забавно, я читал Сэлинджера по-русски, мне было столько же лет, сколько и главному герою, и мне жутко понравилось, торкнуло невероятно, я чувствовал и переживал все то же, что и он. А недавно прочитал по-английски – неплохо, но не торкает, и главный герой – мудак какой-то, простите. 🙂
Но какая очарователная история по ссылке!
я читал и на русском и на английском… понравились оба варианта
Ой… вдруг осознал, что по-русски-то и не читал.
Что-то мне кажется, что автор статьи допустил фактическую ошибку, Пушкино не поселок)
А по поводу перевода, то переводчики так или иначе внесут свое видение, не говоря уже о языке. Мне подобное говорили о Саган. Сама я французского не знаю, но читавшие романы в оригинале и в переводе говорят, что в переводе интереснее.
У Саган, вероятно, переводчикам было легче – я её читала на французском ещё в школе, и особых затруднений у меня язык не вызвал. Ощущения и от перевода, и от оригинала (читала разные книги, так что сравнить не могу, к сожалению) остались приблизительно одни и те же. Хотя очарование французского для меня лично решающую роль сыграло, я за него:)
Тут дело вкуса, у меня от Саган послескусие тусклости осталось.
Мой жених тоже невзлюбил “Над пропастью во ржи” в переводе и очень восхищался оригиналом. Он приводил такую аналогию – в советских фильмах мальчиков, даже подростков, нередко озвучивали женщины. Но это всегда, конечно же, было слышно – взрослую тетеньку с мальчиком-подростком не перепутаешь. Для него в этом переводе звучал “голос тетеньки”.
Вот, нашла, что он написал:
“…по поводу перевода именнно ощущение, как будто тетя пытается изобразить такого эмоционального подростка, но все равно понятно, что это тетя. Даже чисто формально: главного героя назвали странным, когда он в спешке уходит из дома гомика, который только что гладил его по голове когда он спал, и он возмущается – Strange, my ass! – в русском переводе – Да, странный, как бы не так! В общем, эмоции передаются через какой-то накрученный эквалайзер, их соотношение совершенно меняется.
UPD: Правда, есть такой момент, что книжка написана в 1951, но ее язык, с некоторыми оговорками, довольно-таки похож на современный разговорный английский. И если ее переводить сейчас, то хочется писать слова “блин”, “это тупо”, ну то есть в том же стиле, как Южный Парк переводят 🙂 А во времена перевода Райт-Ковалевой сложно (мне лично) понять как говорили подростки на русском – судя по советским фильмам, там было что-то совсем далекое от американского варианта”.
А ещё Рита Яковлевна изгадила рассказы Фолкнера.
Не знаю, что с ней за это черти делают на том свете.