Навеяно подзамком, извинити. 21 ноября американская…

Навеяно подзамком, извинити.

21 ноября американская организация CQ Press опубликовала рейтинг самых опасных городов США. Самым криминальным городом был признан Сент-Луис, штат Миссури.

Горжусь несбывшейся малой родиной. Как сказал поэт, немногие для вечности живут, но если ты мгновенным озабочен, твой жребий страшен и твой дом непрочен. Сент-Луис явно пытается жить для вечности. Впрочем, поначалу растерялась – где же так искусно прятались тати, пока мы заботились мгновенным на своем Маверик-драйв. Не то чтобы очень хотела сделать знакомство, но как-то странно. Я пожаловалась мужу на несовпадение вглядов CQ Press с моим, муж буркнул:
– С того берега статистика.
И то.

Широкая река Миссури, или, как говорят косноязычные американцы, Мизури, делит город святого Луи на две части. В одной жили мы и прочий разнообразный законопослушный налогоплательщик. Во вторую бывшие россияне (глупый оксюморон, бывших россиян, как и офицеров, не бывает) ездили лечиться от ностальгии. Там было живенько, в розочках. Абсолютно как на родине чудесной. Пейзажу придавали красок граффити и мусор, на облезлых углах лузгали семки подростки в адидасовских шальварах, по улицам бродили женщины в леопардовых кофточках (зимой в шубах), эффектный макияж которых смутно напоминал о желании каждого охотника. Жители того берега были, правда, черные, зато непосредственные и не отягощенные политкорректностью, точно как мои любезные соотечественники. Проехавшись в терапевтических целях по самой широкой и светлой улице, мы удалялись в свой район. Я какое-то время лелеяла мысль погулять там пешком и подольше, но помешал рассказ Наташи – тихой помощницы учительницы из еврейской школы. Не помню уже, как ее однажды занесло на тот берег, но только Наташа по интеллигентной рассеянности начала рулить туда-сюда, зарулила в самую середку и поняла, что безнадежно заблудилась. Воспитанная в СССР на дружбе народов, она высунула свою культурную белую физиономию в окошко и призвала местный контингент на помощь, вызвав этим сенсацию. “Давненько я не брал в руки шашек”, – сказал контингент, шумно окружил машину и начал с того, что стал бурно жестикулировать, объясняя дорогу. Каким-то странным, но энергичным образом у него все время получались факи. Того английского, на котором велись объяснения, она не понимала. Я думаю – к счастью. Когда один из ее новых знакомых для пущей убедительности прыгнул на капот, Наташа призвала одновременно маму, бога и полицию, моментально задраила все входы-выходы и – вот что значит работа в школе – втопила педаль газа. Тем более что колеса снять ей еще не успели. Даже никого не задавила. И от ужаса как-то быстро выбралась на торную дорогу.

В общем, я малодушно передумала там гулять. Но чтобы вы не думали, что я пытаюсь забрать все лавры Сент-Луису, то вспомню еще историю, рассказанную чикагским жителем sguez’ом (Саша, если что не так, ты меня поправь).
Они тогда с женой только приехали в Штаты. Доверчиво и восхищенно гуляли по Чикаго, забросив за спину рюкзачки. В одну из этих прогулок забрели в какой-то пустынный район. Во время увлеченного обсуждения архитектурных особенностей окружающих зданий рядом резко затормозила полицейская машина. Оттуда вылезла широкая, как Черное море, и такая же черная вумен-коп с наручниками у бедра, несколько долгих секунд, обалдело вращая глазами, разглядывала обрадованную появлением местной экзотики пару, после чего гаркнула:
– Какого черта вы тут делаете?!
– Мы тут гуляем… – несколько удивленно ответили любители пеших прогулок.
– Вы что, ненормальные? Немедленно садитесь в мою машину!
Она запихала слегка сконфуженных странников в авто и быстро-быстро повезла их в цивилизацию, бормоча под нос “факин рашен крэйзи”.

А, ну так вот. Есть, конечно, определенная категория жителей этих районов, которые изо всех сил пытаются оттуда выбраться. Взять хоть джазового музыканта, который переехал “с того берега” в наши апартменты, забрав детей. Он даже на эбониксе запрещал им говорить. Ему страшно хотелось вытащить детей из той среды. Но как же трудно ему было. Им ведь не правительство мешает, не законы, не белые – напротив. Сколько проблем в школе создает, например, специальная программа, по которой черных детей возят в благополучные районы учиться. Уж не знаю, как их отбирают. Они тут же сами возводят стенку. И как же сложно приходится учителям. И белым детям. Но уже по другим причинам, нежели тому папе-музыканту. И непонятно, сколько еще десятков лет это продлится.