Оне, пожалуй, тут все больные
Тэг “Россия, которую мы потеряли”.
Владимир Чернявский, приятель Есенина, о первых впечатлениях Сергея от петербургских богемных дам:
“Ему казалось, что в городе женщины непременно должны заразить его скверной болезнью (“Оне, пожалуй, тут все больные”). Их внешняя культурность не рассеивала этого предубеждения.
На первых порах ему пришлось со смущением и трудом избавляться от упорно садившейся к нему с ласками на колени маленькой поэтессы, говорящей всем о себе тоненьким голосом, что она живет в мансарде “с другом и белой мышкой”. Другая, сочувствующая адамизму, разгуливала перед ним в обнаженном виде, и он не был уверен, как к этому отнестись; в Питере и такие штуки казались ему в порядке вещей”.
Хотела было взгрустнуть – куда, куда вы удалились, но вовремя сообразила, что поскольку я не Есенин, то и на коленки мне с ласками разве что кот залезет, да и то если заметит в руках банку с маслинами. А так-то, наверное, ничего не изменилось. Он был, кстати, прав (не кот, разумеется), это и было в порядке вещей, только в определенной среде. Кто поумнее из литераторов, воспринимали все это со здоровым юмором. Вроде того как Чуковский писал о поэтессе Вилькиной: “Вилькина была красива, принимала гостей лежа на кушетке, и руку каждого молодого мужчины прикладывала тыльною стороною к своему левому соску, держала там несколько секунд и отпускала”. Бедный Есенин. Оне, пожалуй, действительно все больные. Красотка Вилькина же, отправившись с Чуковским и Розановым на митинг, восклицала, глядя на понравившегося оратора в лорнет: “Чуковский, я хочу ему отдаться!”
А Розанов, видимо, все же впечатлился, поскольку позже написал предисловие к сборнику ее стихов “Мой сад”, не читая, и потом оправдывался: “Я думал, что называется “Мой зад”.
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1003868139696526&id=100002200475958
