Нормальный петербуржец в такую погоду…

Нормальный петербуржец в такую погоду ни собаку, ни пингвина, ни белого медведя на улицу не выгонит, я же потащила гулять понаехавшую Асю Вайсман. Прибыла на место встречи раньше на пятнадцать минут. Подумала. Покружила бесцельно вокруг метро. И совершила налет на дивной красоты доходник со спрятанными внутри витражами и филенчатыми дверями, который обычно стережет охранник в будке. Поскреблась в непрозрачное стекло. Высунулся могучий суровый дядя в камуфляже, просверлил меня взглядом. Когда-то я пугалась и пятилась, лепеча, что ошиблась адресом. Много Невы утекло с тех пор. Легенда, на которую клюют практически все охранники, – про петербургского историка (меня), к которому приехал московский. И его нужно забороть нашей духовностью и интеллектуальностью. Поразить. Чтоб вернулся в свою Москву с отгрызенными до плеч локтями, оттого что не живет на Фурштатской или Кирочной. К тому же оказалось, не слишком сложно овладеть искусством смотреть, как котик из “Шрека”. Представьте себе этого котика в очочках и красном беретике.
Охранник мялся, явно раздираемый долгом и желанием забороть москвичей:
– Вообще-то нельзя никого пускать…
– Мы тихонечко! – заверяла я горячо. – Мы не будем писать в углах!
Цербер оправдывался:
– Я и не думал ничего такого!
Короче, вырвала обещание пустить двух историков.
Честность и впрямь лучшая политика. Вот так однажды вела группу по Фурштатской. Излагала про дом, в котором жил Лесков. Огорченно отметила, что ворота на кодовом замке и туда не попасть – а окна квартиры выходят во двор, рассказывать лучше там. И как раз какой-то неосторожный жилец решил войти. Увидев, что он тычет в кнопки, я заорала по-чапаевски: “За мной!” – и поскакала к воротам, перемахивая через оградки, газон и автомобили, с другой стороны улицы. Следом помчались экскурсанты. Жилец нажал на последнюю кнопку и толкнул ворота. Обнаружил за спиной приличного вида женщину, нетерпеливо перебирающую ногами, вежливо посторонился – и я еще успела заметить на его лице ужас при виде набегающей следом толпы.
– А куда вы все? – ошеломленно спросил он высаживающих десант тетенек.
– К Лескову! – возбужденно объяснили ему.
– Тогда его квартира – прямо и направо!

Да и сегодня угулялись вусмерть. Уже закругляясь, зашли на Моховой в “Звезду”. Я как раз вспомнила, что там можно купить книжку Самуила Лурье, давно собиралась. Позвонили в дверь. Открыл, как Ася потом восхищенно выразилась, архивный юноша.
– Скажите, у вас можно купить книжку Самуила Лурье? – спросил шрековский котик.
– Конечно! Какую именно?
– Все!
Произвела там впечатление. И кстати, думаю, эпизод, когда четыре филолога пытались посчитать, сколько денег причитается редакции за четыре книжки одного Лурье, вошел бы в золотой фонд комедий.
Уже на “Елизаровской” поднималась на эскалаторе домой, блаженно уткнувшись в “Изломанный аршин”. Позвонил муж:
– Ты где вообще? Почему не берешь трубку?
– Я… я на “Елизаровской”… – рассеянно отозвалась я, отодрав глаза от книжки. – Кажется… Или не на ней… кажется, я вышла на “Александра Невского”… сейчас, приеду наверх и скажу…
– Ты пьяна? – встревожился муж.
– Вовсе нет. Абсолютно трезва. Просто купила четыре книжки Лурье и всю дорогу читаю.

Четыре – хорошо. Но мало.