Читайте. — А если дуб херовый или…

Читайте.

— А если дуб херовый или хер дубовый?! — радуется Арье, демонстрируя мне знание русской разговорной речи. — Брось лапшой кидаться, я сам с макаронной фабрики!
Ну что ещё может сказать бывший грузчик из Семипалатинска, правда родившийся в Вене; переживший погромы Хрустальной ночи и потерявший в Аушвице отца; бежавший с матерью в Польшу и оттуда Сталиным отправленный сначала в Сибирь, а уже потом в Семипалатинск?
— Как ты вспоминаешь Россию? Каким словом? — спрашиваю.
— Остался живой, — отвечает Арье, он же Людвиг, по-простому — Витя…
«Грамматика знаешь? она мне именительный, я ей предлагательный, она мне дательный, я ей творительный, она мне родительный, чем я винительный?!»

Автор, sashagalitsky, работает со стариками в домах престарелых. Учит их деревянной скульптуре. Еще он один из моих любимых современных художников. Еще у него фантастические уши и чувство юмора.

“Работы моих “деревенеющих” стариков не представляют никакой ценности. Переворот происходит, когда ты видишь деревяшку, поскрёбанную человеком, и ты знаешь, что ему за 90 лет; что похожая лошадь, которую он выскреб из досточки, была у его отца; что у него с детства вытутаирован порядковый номер на руке; что в турецкой армии ещё до второй мировой его товарищи по оружию совокуплялись с ослицами, a может и он сам но молчит; что он был контужен во время боя на Синае в 1956 году и полжизни провёл на операционных столах, а сейчас рассказывает одни и те же анекдоты; что после операции по удалению раковой опухоли он спросил врача, сможет ли он продолжать стучать по деревяшке; что я смеюсь над ним и вместе с ним на занятиях. И тогда все увиденное приобретает совсем другой смысл”.

— Это ужасно, — говорит мне сегодня грустная 88-летняя бабушка Двора, — каждый день сидят у нас старушки у входа и обсуждают, кто умер сегодня… и умирают, умирают – каждый день!
— Ну-у… почему умер, – говорю. – У вас же здесь всё равно как детский сад, так можно сказать — «родители забрали…», нет?