Продолжение…

Продолжение. Часть первая. Часть вторая. Часть третья. Часть четвертая. Часть пятая. Часть шестая. Часть седьмая. Часть восьмая

Маня.

Маня была чистой воды гуманитарий. Вечно читала книжки – Тургенев, Толстой – и обсуждала их потом с подружками. Как всякая трепетная дева, боялась вида крови. Поэтому, когда после окончания гимназии встал вопрос о выборе института и отец потребовал, чтобы она шла на медицинский факультет, мама была поражена. На ее робкие уговоры муж только коротко повторил: “Медицинский”. Спорить с отцом в семье было не принято.

Как и в гимназии, училась Маня блестяще. Однажды мимо студентов прошел приземистый, коренастый, стриженный ежиком мужчина с надменным бычьим лицом. “Профессор Алуф, – почтительно шепнул кто-то, – Исаак Самуилович”.

У Алуфа, сына мелкого торговца из Витебской губернии, была бурная биография. Не имея гимназического образования, он сдал экзамены на аттестат зрелости экстерном с высшим баллом по всем предметам, подготовившись самостоятельно, и поступил на медфак Казанского университета. Это был 1904 год. Политическая жизнь в Казани била ключом, и Алуф несколько отвлекся. Активный участник марксистских кружков, пропагандист (партийная кличка “Алехин”), он по уши погрузился в революцию 1905-го. Но после арестов, исключения из университета, высылки, а главное – заграницы охладел к политике и с такой же страстью кинулся в медицину. Первую мировую и гражданскую уже предпочел пройти как врач и ординатор госпиталя.

Через несколько дней после встречи Маня сидела в тупичке коридора на ступеньках лестницы и готовилась к экзамену. Попутно обедала – доставала из брезентовой сумки вареную картошку и жевала, не отрываясь от чтения. Увлекшись, она не заметила, как подошел Алуф. “С какого курса? Фамилия?” – спросил он холодно. Потребовал зачетку. Увидев одни пятерки, скользнул взглядом по надкушенной холодной картофелине, по запыленным опоркам на ногах: “Обратитесь на кафедру фармакологии. Им нужна ассистентка. Скажете, что я прислал”.

На кафедре Маня работала, сцепив зубы. Прорывалась в науку. Старенький профессор Соколов был в восторге от ее знаний и умений, сокрушался только, что ассистенка редко улыбается, да и разговаривает нечасто.
Это не помешало ей стать доцентом и кандидатом наук без защиты диссертации, по совокупности печатных работ.
От поклонников не было отбоя, но она кратко всем отвечала, что у нее куча детей. Так оно, в общем, и было – дома ее действительно окружали дети. Но Нине поясняла: она хочет всего добиться сама, а не сидеть за спиной у мужа.

В 28-м году Алуф вернулся в Казань после двухлетней стажировки в берлинском Институте мозга. В библиотеке Дома ученых, куда он зашел за нужной литературой, книги выдавала Маня. Вскоре она объявила дома, что Алуф сделал предложение и она выходит замуж. Нина посмотрела с недоверием – Алуф был некрасивый, толстый, старше Мани почти на двадцать лет, – и спросила: “Маня, зачем?!” Та с вызовом ответила: “Зачем выходят за богатых?”
Нина пожалела сестру.

Впрочем, Алуф очень любил молодую жену. Маня расцвела – новая роскошная квартира, кухарка, горничная, наряды. Избавилась в Крыму от своего туберкулеза. И вообще, как говорила Нина, стала совсем другой.
В 35-м году уже заведовала кафедрой фармакологии. Муж умер. Ее все так же окружали поклонники. В войну в ее квартире жила эвакуированная из Москвы научная элита – академики Деборин, Кирпичев. Деборин предложил ей замужество, но она отказала. Отказывала и всем остальным.
Маня была обеспечена до конца жизни и выбрала независимость.
Вместе с профессором Разумовым создала препарат против глаукомы армин (от слов Алуф – Разумов), который используется и сейчас.
На сайте Казанского медицинского университета до сих пор есть страничка, посвященная Марии Александровне Алуф.

Фото под катом