Такая вот мелкая, унылая, приставучая морось

Такая вот мелкая, унылая, приставучая морось не только покрывает пальто, берет, очки и сумку снаружи, но и проникает внутрь, словно радиация. Кругом бродят родимые российские рожи, смятые по принципу “у нас редко улыбаются, чтобы зубы не выбили”. Дэпээсник на перекрестке – замерзший как цуцик, злющий, и в таком длинном плаще, что только колпака со звездами и развевающейся бороды не хватает. Яростно размахивает своей волшебной палочкой, но мокрая кучка мусора неподалеку вперемежку с бурыми скукоженными листьями никак не желает превращаться в денежные знаки. И автомобилисты, дисциплинированные мерзавцы, прямо-таки крадутся на цыпочках колес мимо, все как один без зазрения совести пристегнутые ремнями к сиденьям с подогревом.

Рядом с салоном красоты «Версаль» коренастая, как боцман, уборщица из салона в ярко-розовом фирменном халате, украшенная полиэтиленовым пакетом на голове, проводит путину в грязной луже размером с Маркизову – шваброй загоняет в цинковый совок сплющенные вялые окурки, одновременно бодро дымя подозрительно мокрой измочаленной сигаретой. Набрав полный совок и очистив ту часть акватории перед храмом красоты, где должен быть тротуар, уборщица стряхивает улов в пустую бетонную клумбу, удовлетворенно окидывает лужу взглядом, великолепным небрежным жестом (все же место работы накладывает отпечаток на манеры, давно замечено) роняет туда собственный бычок и неторопливо поднимается по ступенькам в «Версаль».

К другому краю лужи подходит толстолапая, широкогрудая рыжая псина с обвисшими сосцами, лениво лакает пару раз и ждет, когда поредеет поток автомобилей, чтобы перебраться через дорогу. Взгляд у нее совершенно человеческий – озабоченный, усталый и такой же настороженный.

А со стороны детского сада торопливо приближается к луже молодая женщина, одной рукой толкая перед собой коляску, другой волоча за руку девочку лет пяти. Девочка идет еле-еле, но не из вредности – просто она заботливо и осторожно тянет за руку… то есть за нитку очень грязный, полусдувшийся сморщенный воздушный шарик.
– Оля, давай быстрей! – раздраженно требует мама.
– Но у него же нету ногов… ножков… Он не может быстро! – оправдывается девочка.
В коляске надсадно орет младенец, женщина, торопясь, пытается обогнуть выбоину, и из подвесной корзины под коляской вываливается пакет. Несколько апельсинов раскатываются в разные стороны. Собака равнодушно краем глаза наблюдает за мизансценой, мама и девочка подбирают апельсины. Наконец они двигаются дальше под захлебывающийся, заикающийся вопль из коляски.

– Оля! Оля же!
Оля терпеливо переводит шарик через лужу. Оказывается, он ярко-синий.
– Оля! – внезапно у мамы искажается лицо, и она исступленно пинком ноги отшвыривает шарик на проезжую часть. Хватает дочь за руку и налегает всем телом на коляску. Шарик пытается увернуться от машин, удаляющаяся девочка, спотыкаясь, неотрывно следит за ним с мучительным недоумением, повернув голову в шапке с красным помпоном.
Где-то загорается зеленый свет, собака перебегает через проезжую часть и исчезает за углом дома.