про Дзержинского

Фейсбук подсунул с утра пятилетней давности треп про Дзержинского. Я тогда выложила фотографию Феликса, еще совершенно не железного, а молодого, ухмыляющегося, нахального стиляги, в полосатых узких брючках. Руки в карманах, абсолютно неузнаваемого. Словом, дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку. Папиросочка, кстати, тоже имеется. Узрев подпись, народ предсказуемо воспалился и припомнил несостоявшемуся ксендзу все грехи, начиная с малолетства, читая их на нахальной физиономии. Я даже пожалела, что не обозначила юнца на портрете как малоизвестного путешественника в Латинскую Америку, вылечившего местные племена от сифилиса. Упустила возможность полюбоваться сочувственными откликами и восхищением благородным лицом и статью молодого героя.Да, так вот. Один из моих собратьев по любви противоречить общественным настроениям вспомнил, что о Дзержинском писал Юрий Герман. В частности, как он в царской тюрьме благородно носил на плечах в гулятельный дворик чахоточного товарища, испортив этим себе сердце.Я такой подробности не помнила, но подумала, что почему бы и нет. Чувство товарищества у революционеров было очень сильно развито, это позже все разосрались, как властью запахло. Ну и вообще, красиво же, хоть в кино вставляй. Но главное, тогда я еще не читала воспоминания об отце Алексея Германа. А вот теперь прочла. Но так даже лучше….Находил он что-то и в Дзержинском, увлекался. Ему тогда позволили писать о Дзержинском, и он писал… все выдумывал, потому что материалов не было никаких. Вроде того, как тот съел свою чернильницу, как в Швейцарию выезжал в 1919 году. Папа же раскопал, что Дзержинский выступил против планов коллективизации <…>В 1957-м вышел из тюрьмы шофер Дзержинского. И папа, который напридумывал про Дзержинского, что тот, хоть и палач, и кровавая сволочь, все же был движим великой идеей сделать новое человечество, помчался к шоферу. Приводит его в “Асторию”. У шофера зуба ни одного нет, яйца, я думаю, отбиты, и он говорит: “Ну что, товарищ писатель. Записывайте. Помню как сейчас…” – и рассказывает все рассказы папы наизусть, с запятыми! Он мог только папины рассказы рассказывать. Ему дали их в зоне, он их выучил, а сидел он года с 1936-го. За двадцать лет можно выучить.