Мариенгоф, конечно, не властитель умов
Мариенгоф, конечно, не властитель умов. И не эталон стиля. Даже, пожалуй, чуть-чуть графоман. Но насколько же у него человеческая проза. Я о трилогии. Не то чтобы сверхправдивая – видно, где лукавит, где кокетничает, – но искренняя в основе. И черт возьми, как приятно читать нормального человека, который любит родителей, ребенка и жену – и рассказывает об этом.
К тому же все пересыпано прелестными деталями эпохи, чьими-то анекдотами и бонмо.
Про Победоносцева:
“В Киевской лавре старый монах показывал ему мощи. “Благодарю вас, – сказал учтивый Победоносцев. – Я желаю и вам после смерти сделаться такой же хорошей мощей”.
Или рассказывает, например, о встрече друзей.
“…И женщины нежно целуются. Потом Пыжова целуется и со мной. Актрисам это дозволено. А когда целуются актеры, они под ваши губы подставляют свою щеку. Меня это бесит. Теперь я нашел выход: тоже подставляю щеку”.
То есть мужчины что, до этого – в губы целовались? Публично? Россия, которую мы потеряли, поистине.
И не могу не процитировать:
“Как надо просить у жизни счастья.
Так вот, счастья надо просить так, как одесский беспризорный милостыню:
— Гражданка, дайте пятачок. А не то плюну вам в физиономию — у меня сифилис”.
Сразу вспомнилось, как я искала адрес Мариенгофа. То есть что жил на Кирочной – знала, а больше ничего. Обшарила все – безрезультатно. И вот года через два на одном заштатном форуме разговорилась с совершенно незнакомым человеком, обитателем каких-то российских ебеней. Натурально – край мира. При этом он был ядерный библиофил. Пожаловалась на неудачу. И через пять минут книгочей прислал мне необходимую информацию. Обомлев от восторга и изумления, робко спросила, откуда?! “Понимаете, – ответил он мне, польщенный, – я тоже очень люблю Мариенгофа. Перечитал все, что нашел, а что не нашел, то выписывал по почте. И однажды случайно на книжном развале увидел телефонную книгу Петрограда начала XX века. Купил за сущие копейки. Там и обнаружил”.
