И так-то мужиков меньше обычно, а сегодня и вовсе был один

И так-то мужиков меньше обычно, а сегодня и вовсе был один. Да и тот охромел и сошел с дистанции. И поскольку мы остались сами по себе девочки, к нам трижды клеились мальчики. Первый, заблудший москвич простецкого вида, явно не Спиноза, обрадованно примкнул, услышав про пьянствующего Тинякова и его малолетних проституток. Я предупредила, что тема – Серебряный век. Он горячо закивал, но, заслышав через пять минут про Общество изучения поэтического языка, затосковал и растворился среди ленивой мороси. Когда я вечером обиженно рассказала об этом мужу, он покачал головой: “Да мужик просто не понял, что за Серебряный век такой, и тут ты еще со стихами накидываешься”.
Во дворах на Чехова веселый расхристанный парень с живым интересом распрашивал, кто жил в его доме, похвастался Глинкой и Сувориным, еще кем-то, а на прощание гордо поведал: “А также здесь живет Максим Иванов, тоже очень хороший и талантливый человек!” На всякий случай уточнила: “Это, конечно, вы?” – и он радостно закивал.
Ну и еще по мелочам. В общем, мальчики ведут себя скучно. Их бы познакомить с Катькой из Мошкова переулка.

Как-то летом выдвинулись мы с небольшой, человек шесть, группой местных товарищей обследовать центр. Народ подобрался все немыслимо культурный и высоколобый, я себя даже неловко чувствовала на таком интеллигентном фоне. И уже под конец повела показывать исключительно запутанные и протяженные проходные дворы Мошкова переулка. Если туда удается пролезть, впечатлений, как правило, масса. Прошли один, другой, третий, четвертый, заворачиваем под арку к последнему, вот уже тупик – и тут сзади раздается немыслимо противный, ввинчивающийся в мозг визгливый голос:

– Вы что это?! В мой двор ссать и срать пришли?!!

Экскурсанты мои заметно подобрались. Загрустили. Тем более что обладательница голоса дружелюбием явно не страдает. Мелкая, испитая, тощая тетка неопределенного, от тридцати до пятидесяти, возраста с короткими встрепанными рыжими волосами надвигается на нас как разъяренный дух потревоженного места, воинственно повторяя про ссать и срать. Такая болотная кикимора. Ну, я в подобных случаях не спорю и моментально увожу группу. Все равно на этом поле я не игрок, перехамить меня несложно. То есть можно вступить в полемику, но скучно и времени всегда ужасно жаль.
Поэтому миролюбиво говорю кикиморе:
– Ну что вы. Мы совсем не по этому вопросу, – и начинаю отступление.
Она, как ни странно, чуть теряется и уже не так уверенно спрашивает:
– А что, не ссать и срать? Что, культурные, да? Интеллигентные?!! – тут ее голос опять крепнет, и я ускоряю ход.
– А я думала, ссать и срать… – разочарованно продолжает оппонентка. – Ну извините… А то у нас тут ходят всякие… Тогда пойдемте, я вам свою квартиру покажу! Всего за сто пятьдесят рублей! Настоящая петербургская! Пятнадцать комнат! Жуткая срань!
– Нет, спасибо, у меня самой такая есть, – любезно отказываюсь я. И в принципе, даже не вру. Ну не пятнадцать комнат. Но срань будь здоров, не пылесосили уже неделю.
– Так ты питерская, что ли? А эти? – и на мой кивок радостно кричит: – Тогда пошли, бесплатно покажу!
– А как вас зовут? – спросила я. И тут произошло чудо. Прямо на наших глазах. Сквозь эту дерганую пропитую маску проступило нормальное растерянное человеческое лицо.
– Катя… А тебя?
В общем, еле ушли. Напоследок новая подруга, конфиденциально понизив голос, сказала мне с упреком:
– А чего ты их водишь сюда, в нашу ссань и срань? Веди на Мойку, к Пушкину!

Пару раз ее потом еще видела, махали друг другу.