Бегу сегодня мимо Казанского
Бегу сегодня мимо Казанского. А вся площадь запружена китайскими туристами. Их вообще последнее время в Питере столько, что то и дело вспоминается старый анекдот “а кто же в лавке остался”. И тридцатиградусная жара их не берет. Толкутся туда-сюда, галдят всем своим китайским этносом. Каждый второй с палкой для селфи. Гидов не слушают, засранцы. Что-то обсуждая, тычут пальцами в собор, подозреваю,что хозяйственно пересчитывают колонны. Правильно делают, кстати. Недавно, говорят, кого-то из китайских гидов поймали на том, что он выдавал орегуляренный Летний сад за Петергоф. Ну а что – фонтаны есть? Есть. И статуи в наличии.
Короче, много их. Даже обычно нахальные босяки в живописных обносках, которые кучкуются у ограды сквера, похоже, растерялись. То есть буквально ни одного европейского лица вокруг. Не говоря уже о родных русских физиономиях. Мелькают порой смуглые носатые люди, вот и все разнообразие. Но зарабатывать-то надо. Наконец один, молодой тощий мужик, в растегнутой до пупа рубахе и чудовищно грязных шортах, идет добывать хлеб насущный. Ну, не совсем хлеб. Друзья вручают ему российский флажок и обгрызенную замусоленную картонку, на которой старательно выведено: “Подайте на бухло”. С гордо поднятым триколором в левой руке он движется к басурманам, выставив вперед это краткое коммюнике. Натыкается, естественно, на полнейшую душевную глухоту и черствость.
…Но тут меня отвлекли поддельный Петр с Екатериной. Они, видимо, тоже не нашли взаимопонимания с экономными китайцами, и, увидев меня, кинулись как к родной.
– Сударыня, сфотографироваться на память не желаете?
Я развернулась и сочувственно сказала:
– Ребята, да я же экскурсовод.
– А-а, – протянули они разочарованно и потеряли ко мне интерес.
Вот их было очень жалко. Екатерина еще держалась, и почти по-царски, несмотря на тяжелый блондинистый парик, оседлавший голову могучими вавилонами. Впрочем, у нее был веер, с усилием гонявший влево-вправо тяжелые пласты воздуха. Несчастный Петр же, в шитом золотом камзоле, парике, треуголке, а самое главное – малиновых бархатных штанах! – вызывал желание срочно обложить его льдом. Умученное жарой багровое лицо истекало потом, даже нарисованные усы слегка подтекли.
Их императорские величества еще немного поприставали к китайцам и отошли к киоску попить. И тут к ним приблизился какой-то парень с детской коляской. Из нее виднелись сокрушительной мимимишности нежные розовые пяточки и крошечные кулачки. На каждого найдется свой енот, вот что я вам скажу. И не одна я забыла свой служебный долг! Истомленный жарой Петр вдруг просиял, загулил что-то совершенно нечленораздельное в своем умилении и склонился над коляской, забыв обо всем.
